Книга Журавли летят на запад, страница 12 – Анна Рябинина

– А верит?

– Взрослые не верят в сказки.

– Но я взрослый и верю, – возражал Сунь Ань.

– Не все взрослые такие.

И это оказывалось очень грустно. Маме было гораздо интереснее ругаться на иностранцев, таких, как господин Эр, только, видимо, еще хуже, да обсуждать сплетни с подругами и вышивать. Она редко спрашивала у отца, что происходит в городах, а тот никогда не рассказывал сам, только хмурился с каждым днем все сильнее. Сунь Ань не знал, с чем это связано, только видел, как солнце становится все краснее, словно наливается кровью, хотя мама считала, что ему только кажется.

Отец приходил очень редко – Чжоу Хань потом объяснил, что в их квартал мужчин не допускают^[4], а господина Эра за то, что он остался в Нанкине, чуть не казнили. Но не смог объяснить, почему. «Может быть, потому что он иностранец», – шепотом как-то предположил Чжоу Хань. – «А маньчжуры им не нравятся сильнее, вот на господина Эра сил не хватило… Это как пытаться решить, во что играть: в воздушного змея или в мячик. В змея-то интереснее».

Иногда по вечерам мама разговаривала с кем-то в полной тишине, и Сунь Ань думал, что она проклинает Хун Сюцюаня^[5].

– А когда я вырасту, я стану таким же грустным? – спросил он однажды у Чжоу Ханя, когда они вместе сидели под забором и ели ворованную вишню.

– Мне кажется, нет, – ответил тот.

– Хорошо бы.

– Тебе они кажутся грустными?

– А тебе нет?

– Не знаю. Мне кажется, они все чего-то ждут.

Сунь Ань думал об этих словах весь день и пришел к выводу, что это какая-то глупость – ну чего взрослые могут ждать? У них и так все есть: возможность решать, что они хотят на завтрак, возможность выбирать одежду и людей, с которыми они хотят жить. Сунь Ань серьезно пытался решить, с кем бы он хотел остаться, если бы его спросили? Конечно, с мамой – та была строгой, но любила его, а еще с Чжоу Ханем и господином Эром. Разумеется, с ними, ведь у Сунь Аня и были только они. Еще был отец, но он так редко его видел, что отец походил, скорее, на героя сказок – могущественного даоса, знающего секрет бессмертия и приходящего домой только иногда, увидеть, что у них по-прежнему все хорошо.

Была еще Ван Сун – еще одна ученица господина Эра, которая, как и сам господин Эр, очень сильно не нравилась маме. Та даже запрещала с ней играть, но иногда они все же разговаривали – на улице или через калитку. Ван Сун была младше его, но он не знал, насколько сильно. Она была худенькой и высокой, не очень красивой и болтливой. Сунь Аню очень нравилось ее слушать – она злилась и рассказывала сказки про Небесную империю, а он потом пересказывал их Чжоу Ханю.

– Я не скажу тебе, откуда я, – смеялась Ван Сун. – Ты еще маленький.

– Я старше тебя, – возражал Сунь Ань.

– Но до такого ты еще не дорос.

Сунь Ань обиженно кривил губы.

– Сестричка говорила, что женщины всегда знают больше мальчишек, – объясняла Ван Сун. – Потому что мы все связаны ниточкой, тянущейся от первых древних богинь – они защищают нас и дают свои знания.

– Только у вас такое есть? – подозрительно спрашивал Сунь Ань. – А как зовут богиню?

– Нюйва, – нараспев говорила Ван Сун. – Она создала наш с тобой мир.

– И прямо со всеми вами связана? Ты это чувствуешь?

– Я не знаю, – пожимала плечами Ван Сун. – Сестричка говорила, что почувствую, когда стану старше – у меня польется кровь, и так я узнаю, что стала частью нашего общества.