Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 67 – Любовь Оболенская

– А чего охранять-то? – хмыкнул Ланселот. – Нищим спокойнее живется – у них воровать нечего. Это богатеи спят одним глазом, а другим следят, как бы кто на их деньги не покусился.

– Ну и хорошо, пусть дрыхнут, – отозвался Винс. – Нам сейчас даже дома лишние глаза ни к чему.

…Оружие и доспехи в подвал башни бывшие рабы перенесли довольно быстро, хорошенько завернув в тряпки трофеи, чтоб они не поржавели от сырости. При этом я понимала, что кто-то из вновь прибывших при более тесном знакомстве с жителями деревни может проболтаться о том, что произошло по дороге в Камелот…

Но, с другой стороны, это вряд ли случится быстро. К тому же едва ли кто-то поверит рассказчику, что кучка рабов уничтожила хорошо вооруженный отряд. А если и поверит, то не думаю, что прям сразу побежит докладывать о происшествии королю и его приспешникам – до них еще добраться надо, что для простолюдина дело непростое. К тому же награждают обычно за хорошие новости, а за плохие в раннем Средневековье рассказчика могут и повесить. Чисто чтоб больше настроение не портил…

Потом бывшие рабы распрягли коней, стреножили их и пустили пастись. А сами просто улеглись на земле, свернувшись в позы эмбрионов, и практически сразу захрапели. Удивительно… Я после ночи, проведенной таким образом, наверно, вообще бы никогда не разогнулась. И почки б застудила насмерть вместе со всей внутренней гинекологией. А этим людям хоть бы хны. Железные они, что ли?

– Пора и нам поспать, хозяйка, – проговорил Винс. – Как ты говоришь, завтра нас ждет трудный день.

– Это точно, – улыбнулась я, вспомнив, что в моей комнатушке меня ждет подушка, сшитая руками Лидди. Кто бы мог подумать, что кусок материи, набитый пухом рогоза, может вызвать такое стойкое ощущение, что я вернулась домой…

Странно, но поутру жители деревни не удивились ни сытым лошадям, с которыми я вернулась из Камелота, ни свежей конине, ни другим товарам, что я купила на рынке. Они лишь как дети радовались моему возвращению и всему, что я привезла, не задавая лишних вопросов.

Даже Ланселот удивился, негромко проговорив мне на ухо:

– Похоже, теперь для них все, что делает хозяйка, хорошо, правильно и естественно. Поразительно. Никогда не видел, чтобы за столь короткий срок человек завоевывал такой авторитет.

– На одном авторитете далеко не уедешь, – вздохнула я, мысленно прикидывая фронт предстоящих работ.

– Он – залог успеха в любом деле! – отозвался самозваный рыцарь. – Если воины идут за полководцем в огонь и в воду, значит, победа неотвратима.

– Ну, посмотрим, насколько она неотвратима, – усмехнулась я. И добавила: – Кажется мне, ты что-то недоговариваешь. Уж больно хорош был тот выстрел, которым ты убил Гарета Белоручку. Я читала… хм-м-м… слышала, что в древности… да блин… в общем, чтобы подготовить хорошего лучника, требуется около десяти лет непрерывных тренировок.

Ланселот хмыкнул.

– Тебя не обманули, хозяйка. Моего отца звали Ниалл по прозвищу Девять Заложников. При этом враги дали ему второе прозвище – Бан, что значит Проклятый, ибо проклятий в его сторону они изрыгали множество, когда умирали под стрелами и мечами его воинов. Ниалл был верховным королем острова богини Эриу, который в этих местах называют страной Бенвик или Ирландией. С детства отец учил меня обращаться с оружием, говоря, что плох тот король, кто не может защитить себя сам, без помощи охраны. Он был воинственным правителем, совершившим множество набегов на бриттов и галлов, и одно его имя вселяло ужас в их сердца. Я был с ним во время всех его походов и своего первого врага убил в честном бою, когда мне было всего одиннадцать лет от роду. А потом мой отец погиб при набеге на королевство Логрес в битве с саксами от руки их предводителя короля Клаудаса, также пришедшего за богатыми трофеями из Пустынной земли. Два волка не поделили добычу, и один из них загрыз другого. Мне же пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь. Я рос, продавая свое воинское искусство, чтобы заработать себе на пропитание. Был наемником, потом воином короля Гвинеда, которому спас жизнь в битве, и стал его главнокомандующим. А потом короля подло отравили, мне пришлось бежать снова – и с тех пор я скитаюсь, то продавая свое воинское искусство тем, кто готов за него платить, то становясь разбойником, когда не находится покупателей на то, что я умею делать лучше всего.