Книга Он, Она и Париж, страница 49 – Дмитрий Силлов

— Прошу меня простить, что не предупредил вас раньше, хотя должен был. Видите ли, тот фотограф, которого вы должны были заменить, в последнюю минуту дал свое согласие на съемку. Невеста просила меня предупредить вас об этом, но я, к сожалению, в этой суете совершенно забыл об этом поручении. Сможете ли вы принять мои извинения?

Вот значит как! Я убила кучу времени, притащилась в другую страну, а эта стриженая сучка даже не соизволила мне позвонить, чтобы извиниться?

От истерики до ярости один шаг. Вернее, одно мгновение. Сейчас я готова броситься на улицу, вцепиться в роскошную фату невесты, и сдернуть ее к чертям, выдрав заодно из бестолковой головы изрядное количество коротко стриженых волос!

Но в таких случаях «готова» не значит «бросилась». Особенно в моем. Не тот я человек, не из того теста. Всё, что могу, так это сорвать зло на ком-то. И этот парень как нельзя лучше для этого подходит.

— А вы, собственно, кто такой? — бросаю с вызовом, вложив в свой голос всю ярость, накопившуюся во мне. Получается не очень, похоже на вызывающий всхлип разобиженной маленькой девочки, готовой вот-вот расплакаться всерьез.

— Я?

Он явно не готов к такому вопросу, взгляд слегка заметался. Действительно, когда тебе задают его, порой не всегда находишься с ответом. Многие люди вообще до конца жизни не понимают кто они такие на самом деле, и зачем появились на свет.

Но этот парень не из таких.

— Я старый друг жениха. Настолько старый, что мне можно доверить столь пикантное задание, — улыбается он, найдя подходящий ответ. Улыбка у него оказывается неожиданно располагающей. Такие бывают только у очень хороших людей, либо у отъявленных мерзавцев. Середины не существует.

— Может, присядем? — указывает он на кресла, стоящие в глубине холла. И видя, что я не спешу с ответом, добавляет: — Буквально на пару минут. Пожалуйста.

Обычно я не доверяю людям с располагающими улыбками. Хорошего я давно от жизни не жду, а иметь дело с мерзавцами тем более не желаю. Но этот парень вроде не из вторых. Глаза добрые, что в совокупности с улыбкой производит положительное впечатление. Может он действительно неплохой человек. В конце концов, что я теряю?

— Хорошо.

Кресло принимает меня в свои объятия, обволакивает спину. Ощущая мягкость телом, сам невольно становишься мягче. Напряжение немного отпускает. Нет, мне всё еще достаточно малейшего повода, чтобы разрыдаться, но по крайней мере я хотя бы могу адекватно разговаривать. Во всяком случае, надеюсь на это.

Парень садится, достает из внутреннего кармана конверт, кладет на столик, что находится между нашими креслами.

— Жених с невестой приносят вам глубочайшие извинения, — говорит Брюнет. Мысленно я назвала его так. Когда он сказал своё имя, я пропустила это мимо ушей, а уточнять уже как-то неудобно. — Они понимают, что ситуация получилась очень некрасивая, поэтому удвоили сумму вашего гонорара.

Брюнет пододвигает конверт поближе ко мне.

— Ваши авиабилеты, само собой, актуальны. Но, к сожалению, они невозвратные. До вылета у вас еще шесть дней…

— К черту билеты, — перебиваю я его с неожиданным для меня металлом в голосе. — Я сейчас же звоню мужу. Он решит что делать с этой проблемой. Надеюсь, что я улечу сегодня же ближайшим рейсом.

Сейчас у меня единственное желание — поскорее уехать из этой гостиницы. Здесь меня уже бесит всё: и сложившаяся совершенно идиотская ситуация, и кресло, в котором я зачем-то сижу, и этот парень, и я сама, так долго готовившаяся к профессиональному занятию любимым делом, которое оказалось никому не нужным.