Книга Королевская кровь-13. Часть 2, страница 88 – Ирина Котова

Слуги, подглядывающие из окон и дверей, чуть не ослепли, но расходиться не собирались — так мощно сталкивались две фигуры, одна темная с двумя кривыми клинками, другая яркая, сияющая, с одним тяжелым мечом. То смех, то досадливый рев, то вполне человеческие ругательства слышались оттуда.

— Гляди, — толкнула в бок своего мужа-мясника повариха, — прям как вы с братьями, когда пива упьетесь, дерутся.

— Что ты говоришь, женщина, — степенно возразил тидусс с длинными вислыми усами, — это же боги.

— А что, боги не люди, что ли? — удивилась повариха.

Бой то и дело останавливался — когда кому-то удавалось достать другого, — но бойцы были равны, и только искусность Красного позволило ему оставить больше отметин на теле брата. Но и сам он был ранен и бесконечно доволен этому.

— И отчего мы раньше этого не делали? — сказал он, когда они сидели на траве бывшего холма, отпиваясь молоком, что принесли слуги. — Нет больше блаженства, чем сразиться с равным противником. Может и драться тогда всерьез не стали бы, да?

— Может быть, — отозвался Корвин согласно и поднял голову наверх — туда, где в садах Желтого брата гостила последний месяц их любимая богиня-Вода. Он ощущал, да и Воин тоже, что она присматривает за их боем сверху, и поэтому оба дрались для нее, чтоб не только пар спустить, но и ее порадовать красотой поединка.

Богиня дала Ворону три дня силы и три дня радости, и он ждал сейчас своего сезона с не меньшим предвкушением, чем Красный. И пусть он готов был сдержать данное слово и отдать тело своему соратнику и сыну, если вдруг у юной жены его получится заставить его откликнуться раньше, он очень хотел, чтобы это случилось после его сезона. Чтобы он смог побыть с Сереной побольше.

Красный ушел, пообещав заглядывать, а Жрец вернулся к своим делам. Стекались сейчас во дворец доклады радж о делах в провинциях, советники готовились поведать, что сейчас с продовольствием и как сделать так, чтобы страна не голодала, а рабочие уже начали строить ближе к горам бараки для будущей армии.

И это было только начало. Много дел было у него, и он день за днем решал их, и лишь ночами иногда оборачивался огромным вороном с перьями из тьмы и облетал Туру, любуясь ею, смотрел на то, как души почивших сияющими перышками поднимаются в слой его силы, незримо окутывавший планету, где будут отдыхать до перерождения, а затем, повинуясь закону Триединого отца, силой Инлия будут спускаться обратно, становясь кому-то сыновьями и дочерьми, рождаясь в жизнь легкую или тяжелую в зависимости от того, как прожили прошлую жизнь.

Гостил он ночами и в собственном обсидиановом дворце, и именно что гостил — так надоело ему одиночество за тысячелетия на Лортахе, что хотелось вокруг жизни. А может, нахождение в человеческом теле тянуло его к людям. И он возвращался во дворец Гёттенхольдов, и было ему там хорошо. Лишь иногда заглядывал он к Желтому — чтобы побыть рядом с Сереной, конечно. Но богиня иногда смотрела на него так пронзительно, что он тонул в ее серых глазах. И он знал, что она ищет в его сердце — не дрогнул ли он, точно ли вернет тело сыну, когда придет время, выполнит ли слово или станет хитрить, чтобы побыть в нем подольше и доделать все дела, крепкое государство оставить после себя?

Искушение было — но Ворон пока справлялся. Пока не пришлось принимать решение.