Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 14 – Наталья Шнейдер

— Уговорила, речистая. — Она оперлась на мой локоть. — Ой, не завидую я твоему мужу, не мытьем, так катаньем будешь из него веревки вить!

— Поживем — увидим, — ушла от темы я.

Генеральша не стала развивать ее дальше, и это яснее любых жалоб показывало, как ей плохо на самом деле.

Она не стала возражать, когда я помогла снять платье и ворох нижних юбок, развязать подвязки для чулок. Я старательно делала вид, будто не замечаю свежих синяков — чудо, что пожилая женщина не переломала ни рук, ни ног.

Но с корсетом возникла заминка.

— Если я его сейчас распущу, то обратно потом не затяну, — решительно заявила генеральша. — Так оставь. И помоги мне прилечь.

Я заколебалась. С одной стороны, когда-то при переломах ребра рекомендовали бинтовать. С другой, когда я училась на курсах парамедиков — а что было делать, когда наша школа осталась без постоянного медработника? — говорили, что сейчас, если операция не нужна, оставляют перелом заживать самостоятельно. И не только не перематывают ребра, но и, наоборот, рекомендуют делать дыхательные упражнения. Чем сильнее ограничено дыхание, тем выше вероятность пневмонии.

— Марья Алексеевна, — осторожно начала я. — Но вы же не сможете не снимать корсета, пока не заживут ребра! Это может занять не одну неделю. Вы же не Изабелла… — Я осеклась, вспомнив, что здесь едва ли знают об этой истории.

— Какая еще Изабелла? — подозрительно спросила генеральша.

— Жена… знатного рыцаря. Дала обет не снимать сорочки, пока не закончится осада… не помню, как звался город, — выкрутилась я. — Среди осаждавших был ее муж, и она надеялась, что этот обет поможет ускорить его возвращение. Помог или нет, не знаю, но осада длилась три года.

Генеральша хихикнула, однако ясно было, что на такие жертвы она не способна.

— А если я потом не надену корсет, как влезу в платье?

— Будете щеголять в шлафроке, велика беда, — пожала я плечами.

За прошедшие дни генеральше привезли сундук с ее вещами, и теперь у нее хватало одежды на все случаи жизни.

— А графинюшка будет рассказывать мне, как это неприлично?

— Замотаетесь в шаль, как тогда. Больным дозволяются любые капризы. — Я улыбнулась. — И я бы на вашем месте воспользовалась этой возможностью.

Она снова хмыкнула.

— Давайте аккуратно распустим шнуровку, не до конца, просто чтобы вам легче дышалось, — предложила я. — А дальше приедет Иван Михайлович и распорядится, как поступить.

— Грязной я ему не покажусь, — проворчала генеральша. — Расшнуровывай.

— Если резко ослабить давление, вам может стать нехорошо. Давайте немного сейчас, потом я принесу воды, и мы распустим корсет полностью.

Так я и сделала, помогла генеральше устроиться полулежа, собрав под спину все подушки и думки, которые нашлись в комнате, и двинулась к себе за горячей водой.

Совершенно забыв, что между генеральшей и гостиной расположился Стрельцов.

И что мужчинам воду для мытья принесли в комнаты.

Я пролетела дверь и даже успела прикрыть ее за собой прежде, чем уловила краем взгляда движение. Обернулась.

Стрельцов в чем мать родила стоял в тазу. Движение, которое привлекло мое внимание, — это он потянулся за полотенцем. Обмотал бедра без лишней суеты, но и не слишком медленно, не красуясь специально. Впрочем, это я тоже заметила лишь краем глаза, потому что мой взгляд, словно приклеенный, следил за каплей воды, стекающей по белой, никогда не знавшей загара коже. От ключицы по мышцам груди…