Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 2 – Наталья Шнейдер

Судя по шороху, он в самом деле поклонился в пояс. Наверное, я должна была успокоиться, но вместо этого слезы потекли еще сильнее.

— Глаша, так это ты мешки под лестницей поставила? — спросила Марья Алексеевна.

— Я, — всхлипнула я. Заставила себя отстраниться. — Простите. Тут и так потоп, а я еще сырость развела.

— Перестаньте, Глафира Андреевна, — неожиданно мягко сказал Стрельцов. — Вы держитесь с удивительным мужеством, если это слово можно применить к барышне.

— Сейчас снова разревусь, — проворчала я.

Попыталась вытереть лицо рукавом, но только размазала по нему крошки копорки. Стрельцов выудил из-за обшлага носовой платок, грустно посмотрел на мокрую тряпку.

От нового витка смеха вперемешку со слезами меня спас Гришин.

— Но какой же душегуб по этому имению бродит? — проворчал он. — Это ж подумать только, на старуху… Ой, простите, барыня.

— Да что там, ясное дело, не юница, — отмахнулась Марья Алексеевна.

— На даму в летах не постыдился руку поднять, — закончил пристав.

— Не знаю, — сказал Стрельцов. — Но непременно выясню. Теперь это личное дело.

Он начал подниматься по лестнице.

— Осторожней! — не выдержала я. — А вдруг он там караулит?

Исправник молча кивнул. Свилась магия — дверь стала прозрачной. Я ахнула.

— Пчелы!

Разъяренный рой кружил над пасекой — куда злее, чем тогда, ночью. Или мне так показалось в те мгновения, пока доски снова не обрели плотность.

— Стойте! — вскрикнула я. — Если вы сейчас выйдете…

Стрельцов кивнул. А до меня только сейчас дошло, что пчелы разозлились не просто так.

— Если этот гов… — Как выбирать выражения, когда трясет от злости? — Говяжий х… хвост все же разнес мою пасеку, я ему устрою с-с… сеанс апитерапии в летальных дозах.

— А что такое апитерапия? — полюбопытствовала Варенька.

Я медленно выдохнула. Зато рыдать расхотелось, все польза.

— Лечение пчелиным ядом, — проворчала я.

— Кажется, злоумышленник сам себе его устроил. — Стрельцов посмотрел на дверь.

— Не совсем же он идиот? — возмутилась я.

Исправник пожал плечами.

Надо было заткнуться, но пережитый страх и злость требовали выхода.

— Что это вообще за мир… в смысле, что за манера ходить в гости с гранатой!

— Да разве ж мир ему запретит? — философски заметила Марья Алексеевна. На мое счастье, слово «мир» она поняла так же, как местные крестьяне. — В наставлениях по поведению в свете про гранаты ничего не сказано.

— Не волнуйтесь, Глафира Андреевна, — сказал Стрельцов, и мне снова захотелось его стукнуть. Да кого и когда успокаивала фраза «не волнуйтесь»! — Допросим — узнаем. Пока могу только предполагать. Может быть, злоумышленник хотел разрушить мое охранное заклинание, гранаты оно бы не выдержало точно. Пока я бы добрался до пасеки, ему бы хватило времени закинуть цыбик с чаем за спину и удрать.

Я глянула на плетеную коробку. Пока я рыдала, Гришин вытащил ее из грязи и пристроил на пару мешков с копоркой. Но камышовая оплетка промокла. Жалко, если испортится столько чая. Стрельцов не заметил мой взгляд — или сделал вид, будто не заметил.

— Может быть, злоумышленник надеялся, что и торопиться не придется, потому что мы еще не вернулись. Не может же он сам круглосуточно караулить вас. — Стрельцов помолчал. — Вторая версия: он собирался уничтожить погреб с уликами.

— Дорого, — покачала я головой. — Это надо совсем отчаяться.