Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 93 – Наталья Шнейдер

— Но разве, когда любишь, будешь писать по письмовнику? Когда любишь, перо само летит. Или я просто дурочка, которая ничего не понимает? Глашенька, прочти!

Я вздохнула и развернула письмо.

'Мой ангел, моя несравненная Варенька. Сколько времени прошло с того черного дня, когда безжалостная судьба в лице ваших родителей разлучила нас, а я по-прежнему не могу поверить в жестокую реальность. Я брожу по аллеям парка, где мы некогда гуляли, и каждый шелест листа напоминает мне о вас, моя единственная радость, и грудь мою терзает невыносимая тоска.

Ах, душа моя, сердце мое, неужели ваши почтенные родители, прожив жизнь и изведав, казалось бы, все ее горести и радости, совершенно позабыли, что значит — любить? Что значит — найти ту единственную душу во всем мире, которая понимает тебя с полувзгляда, с единого биения сердца?'

Кажется, где-то я это уже слышала. Вопрос в том, кто за кем повторял. Я была уверена, что ответ известен, но какой-то частью сознания хотелось надеяться, что я ошиблась. Все мы, включая родителей Вареньки, ошиблись.

Хотелось верить, что где-то она бывает — настоящая любовь.

Глупо.

'Мне кажется порой, что никто в этом огромном, холодном мире не способен понять вашу тонкую, трепетную душу так, как понимаю ее я. Никто не видит той глубины, той чистоты и того света, что скрыты от посторонних глаз. Для всех вы лишь юная графиня, блистательная невеста, а я — я вижу вас, мою Вареньку, мой свет, мою единственную истину. Я готов отдать все в мире — и ту малость, что имею, и саму жизнь — лишь за возможность снова увидеть вашу улыбку.

Я примчался в эту дыру, чтобы хотя бы издалека, хоть одним глазком увидеть вас, но снова надежды мои разбились о безжалостность ваших родственников.

Молю вас, мой ангел, не позволяйте им загасить тот священный огонь, что горит в вашей душе. Не верьте их доводам рассудка, ибо сердце имеет свои резоны, коих рассудок не ведает. Верьте только ему, вашему сердцу, ибо оно никогда не обманет. Храните себя для того, кто живет лишь мыслями о вас.

Навеки преданный вам,

ваш А.'.

Классика. До чего же горько — как будто не юной барышне, а мне самой навешали на уши лапшу.

Я вернула листок. Варенька с надеждой заглянула мне в лицо.

— Глаша! Что ты молчишь?

Я отбросила первую фразу, которая просилась на язык, и начала издалека:

— Варенька, а какой он? Расскажи.

— В смысле? — растерялась она.

— Ты его любишь, значит, знаешь, верно? Какой он?

— Ну… — Она замялась. — Я только увидела его и сразу поняла — он единственный! Эта улыбка! От нее сердце замирает и хочется самой улыбаться, как дурочке.

— Ты говоришь о себе, — мягко произнесла я. — Расскажи о нем.

— Он самый красивый! Умный, добрый… Глаша, что за странные вопросы ты задаешь?

— Хочу получше понять человека, который пишет такие письма. Говоришь, умный?

— Он правда столько всего знает! Наверное, даже больше, чем ты.

Я не выдержала, улыбнулась. На самом деле я никогда не была ходячей энциклопедией.

— Добрый, ты сказала. В чем это проявляется? Он подает нищим? Заботится о своих крестьянах?

— Он так на меня смотрит!

Что ж, пожалуй, я была согласна с родителями Вареньки. В ее случае «с глаз долой — из сердца вон» было лучшим лекарством. Но то, что девочка-подросток придумала себе идеал и влюбилась в собственную мечту, а не в реального парня — полбеды. В конце концов, по первости все мы не замечаем недостатков и видим лишь достоинства, а если не видим — то можно и придумать. Это проходит. Хуже другое.