Книга Царствование Розы, страница 176 – Кейт Голден

Отчаяние — сокрушительное и безжалостное — накатило при этой мысли.

Еще нет, сказала я себе, сосредоточившись на ровном, ритмичном движении иглы под моими пальцами. Держись. Ради Дагана.

Он убил Октавию. Теперь у них не было ведьмы. Никакого портала домой, ни заклинаний, чтобы укрепить легионы. Это чего-то да стоило.

Кейн с присущей ему грацией поднялся из-за стола, за которым склонился, и жестом подозвал меня к себе.

— Отдыхай, — сказала я парню, поднимаясь. — И пей воду.

— К черту. — Он нахмурился. Затем, спохватившись, добавил: — При всем моем уважении, моя королева, меня междут ублюдки-Фейри, которых нужно убить.

Он встал, прежде чем я успела его остановить, игла, залитая его кровью, все еще зажата у меня в руке.

Пока Кейн и я страдали, путешествуя от Перидота к Л. мере, чтобы найти клинок, а затем найти друг друга, я забыла, что в какой-то момент Эрдли или Гриффин, должно быть, сообщили тысячам мужчин, что борьба за их королевство означает не только победу над Янтарным и Гранатовым, но и над солдатами Фейри. Им пришлось объяснить им, что жестокие, мифические существа, населявшие наши детские кошмары, не только реальны, но и стоят по ту сторону линии фронта.

Веснушчатый парень, что стоял передо мной, натягивая грозные черные кожаные доспехи на все еще кровоточащее плечо, вряд ли был старше шестнадцати. Я смотрела, как он, морщась от боли, продевает последний ремень и бежит к своим товарищам.

Неужели ради этого умер Даган?

Чтобы сотни, если не тысячи, юных мальчишек бросились на верную смерть?

Против короля Фейри, которого невозможно победить без Клинка Солнца? Которого у нас до сих пор не было?

— Нам нужно будет подойти с Северных ворот, — говорил Кейн группе, когда я приблизилась.

— Я хочу посмотреть, — сказала я, даже не успев как следует обдумать слова.

На меня устремились взгляды Кейна, Гриффина и еще примерно семи пар глаз.

— Посмотреть на что? — спросил Кейн.

— На солдат. Нашу позицию. — Я направилась к дверям большого зала, к десяткам стражников, грозно заслонившим проход.

— Нет, — сказал Кейн не грубо, но с тем холодным, непоколебимым приказанием. — Ты не пойдешь туда. — Затем, поработав челюстью: — В мой кабинет.

Выйдя из большого зала через черный ход, я поняла, что никогда не слышала, чтобы в Шэдоухолде было так тихо.

Замок никогда не был шумным, но теперь, когда тишина легла пустотой, я жаждала слышать шелест книжных страниц и неспешные беседы за ужином. Громкие мужские голоса из казарм и легкие шаги знати и детей, сновавших по бесконечным лестницам и уютным, освещенным свечами залам.

И было леденяще холодно.

Несмотря ни на что, Шэдоухолд всегда был теплым. Будь то благодаря летнему бризу или пылающим каминам зимой — цитадель была полна жизни. Темная, холодная оболочка, хранящая горячее, бьющееся сердце. Прямое отражение своего короля.

Если мне суждено пережить эту войну, я никогда не смогу стереть из памяти образ Шэдоухолда таким, как сейчас.

И все, на что я могла надеяться, пока мы поднимались по узкой лестнице, было то, что я не смогу.

В лучшем случае я уничтожу Лазаря, а с ним и себя. В противном случае это будет означать наше поражение. Лазарь захватит Эвенделл, начав с Шэдоухолда.

Или же это будет означать, что Кейн занял мое место. И, бросив взгляд на его лицо, с окаменевшими от ярости чертами, и на его руку, что, несмотря ни на что, крепко сжимала мою, пока мы поднимались к его кабинету, я не могла представить ничего ужаснее, чем его гибель ради моего спасения.