Книга Рассвет Оникса, страница 49 – Кейт Голден

Он не мог заставить меня сделать это. Я бы ему не позволила. Я…

— Что за хрень здесь происходит? — прорычал низкий голос позади нас. Холодный, как смерть, и такой же жестокий.

Берт повернул нас лицом к человеку, но я уже знала, кто там стоит.

Я уже знала его голос, как свой собственный.

— Нет, — сорвалось с моих губ. Берт наверняка убьет его.

Знакомый высокий рост, пылающие серебристые глаза и такое выражение лица, какого я никогда не видела у заключенного, смотрели на нас. В его взгляде кипела ярость — ярость и обещание смерти.

Но он не двинулся с места, чтобы выхватить меч или броситься на лейтенанта.

Вместо этого, без всякой причины, Берт отпустил меня, и я бесцеремонно упала на землю.

Смятение зазвенело в моей груди вместе с облегчением, сердце все еще колотилось от остатков адреналина.

Берт, спотыкаясь, склонился перед незнакомцем.

Мое сердце замерло.

Почему…

— Мой Король, — прошипел Берт, уткнувшись лицом в грязь под собой.

Мое зрение сузилось до такой степени, что я мог видеть только заключенного, который стоял передо мной. Тяжесть осознания, словно валун, навалилась на мою грудь, раздавливая, ужасая…

Нет воздуха.

У меня не было воздуха. Я не дышала. Я…

Его серые глаза не встретили моего пристального взгляда. Они были слишком заняты, слишком сосредоточены, мерцая раскаленной яростью, словно горящее жидкое серебро, направленной на сгорбленного лейтенанта.

Я чувствовала, как Берт шатается рядом со мной, тщетно пытаясь удержать свой лук.

Холодный прилив унижения разлился по моим венам, когда я сделал один маленький вдох.

— Вы? — Слова прозвучали слишком хрипло. Я прочистила горло. — Вы… вы Король Кейн Рэйвенвуд? Как?

— Вопросы потом, — процедил король, но его яростный тон был направлен на Берта.

Я наблюдал из грязи, как он, словно воплощение смерти в тени, шагнул вперед, положил обе руки на склоненные плечи Берта и ударил его коленом с такой силой, что земля подо мной загудела.

С влажным хрустом Берт отлетел назад и приземлился с жутким грохотом. Он застонал в агонии: нос был раздроблен под отвратительным углом, губа разбита, а один глаз уже опух. Мне показалось, что я даже увидела, как лунный свет отблескивает на мокрой траве несколько зубов.

В кои-то веки я не почувствовала желания лечить.

Король склонился над ним и заговорил так тихо, что это был почти шепот — зловещий вздох вместе с ночным туманом.

— Ты, отвратительный кусок грязи, гнойный порок в моей армии и среди людей. Ты пожалеешь о каждом шаге, который привел тебя к этому моменту. Ты будешь молить о смерти.

Берт только застонал и упал на траву, потеряв сознание. Король встал, смахнул грязь с коленей и повернулся ко мне лицом. Его выражение лица было тщательно выверенной маской спокойствия, словно он знал, что если он смягчится или откроет всю глубину своего гнева, я могу впасть в истерику.

И он был прав. Я была подавлена и больна от страха. Я не могла выстроить ни одной связной мысли под оглушительный рев предательства, раздававшийся в моих ушах.

Горстка солдат явно услышала переполох. Они выскочили из палаток: одни — со сверкающими металлическими мечами наготове, другие — сонные и все еще натягивающие штаны, но каждый из них поклонился, увидев своего короля.

— Отведите этот мешок с дерьмом в подземелья, — приказал он им. — И передайте Командиру Гриффину, — Король Рэйвенвуд кивнул в сторону изуродованного лица Берта, — Я хочу, чтобы он страдал.