Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 119 – Юлия Арниева

Мысли роились в голове тяжелым роем, жалили, не давали покоя. Слова Брокена звучали эхом, накладываясь друг на друга, пока не превратились в единый, обвиняющий гул.

Ты отказалась отдать Сердце.

Если бы ты отдала его раньше, голем был бы пробужден.

Он мог укрепить тоннели до землетрясения.

Моя семья была бы в безопасности.

Твоя вина. Твоя вина. Твоя вина.

Я сжала зубы, пытаясь прогнать эти мысли, но они прилипали, как смола. Логика подсказывала: я не могла знать о землетрясении. Не могла предвидеть катастрофу. Я просто пыталась защитить себя, защитить наследие отца от людей, чьи намерения были неясны.

Но другая часть разума, темная и беспощадная, шептала:А если бы ты доверилась? Если бы рискнула? Сколько жизней могло быть спасено?

— Это не твоя вина.

Голос Сорена заставил меня вздрогнуть. Я повернула голову и встретилась с его серебристо-серыми глазами. Он смотрел на меня с таким пониманием, словно читал каждую мысль.

— Что? — только и смогла выдавить я.

— То, о чем ты сейчас думаешь, — он слегка наклонил голову, не переставая идти. — Самообвинение. Вина за то, что не отдала Сердце раньше. Я вижу это по твоему лицу. Но ты ни в чем не виновата, Мей.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю? — попыталась огрызнуться я, но голос вышел слабым.

— Потому что я видел это сотни раз, — его тон стал мягче, почти человечным. — Выжившие после катастроф всегда винят себя. «Если бы я сделал это…» «Если бы я сказал то…» Это естественная реакция разума, пытающегося обрести контроль там, где его не было и быть не могло.

Он помолчал, пропуская мимо группу гномов, тащивших на веревках огромное бревно — видимо, для укрепления входа в шахту.

— Ты не знала о надвигающейся беде, — продолжил он. — Боялась за свою жизнь и жизнь тех, кто тебе дорог. Отказала незнакомцам, требовавшим отдать артефакт неизвестного назначения. Любой на твоем месте поступил бы так же. Это не вина. Это здравый смысл.

— Но семья Брокена… — начала я, и голос сорвался.

— Семья Брокена пострадала из-за землетрясения, — жестко оборвал Сорен. — Землетрясения, которое произошло по причинам, намного более глубоким, чем твое решение. Господин Брокен прав в одном — виноваты стихийники. Но только отчасти.

Он замолчал, и я почувствовала, что он ведет к чему-то важному. Что-то в его позе, в том, как напряглись плечи, подсказывало, что следующие слова будут тяжелыми.

— Ты слышала о Восстании Стальных Легионов? — спросил он наконец.

Я покачала головой. Название ничего не говорило мне — ни из памяти Мей, ни из моего собственного прошлого.

— Это было двести пятьдесят лет назад, — Сорен говорил тихо, но его голос был отчетливо слышен даже сквозь гул толпы. — Во времена правления короля Альдриха Первого. Техномагия тогда процветала. Мастера создавали не только бытовые помощники, но и боевые конструкты. Големов. Механических солдат. Целые мастерские работали на нужды армии.

Он оглянулся, проверяя, не слушает ли кто-то еще, но люди вокруг были слишком заняты собственным выживанием.

— Но некоторые техномаги… они зашли слишком далеко. Группа из тридцати мастеров, самых талантливых, самых амбициозных, решила, что королевство управляется неправильно. Что стихийники, эти «одаренные от рождения», получают слишком много власти просто по праву крови. А техномаги, которые добиваются своего мастерства годами упорного труда, остаются в тени.