Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 132 – Юлия Арниева

Я была Мей. Двадцать лет наивности. Деревушка, залитая солнцем. Запах яблочных пирогов тетушки Марты. Боль отцовского предательства, острая, как осколок стекла в сердце. Мечты о приключениях, о рыцарях, о большой любви. Страх перед будущим, перед огромным, непонятным миром. И внезапная, нелепая смерть от удара пивной кружкой в висок.

Я проживала эти жизни снова и снова, не в силах вырваться из этого бесконечного цикла. Вот я, Катя, сижу на совещании, слушая монотонный голос начальника, и чувствую, как на висок падает невидимая капля — пот? или кровь Мей? Вот я, Мей, бегу по лугу за бабочкой и вдруг спотыкаюсь о невидимый офисный стул, падаю, разбивая коленки.

Воспоминания смешались, перепутались, слились в один кошмарный, сюрреалистичный калейдоскоп. Я больше не понимала, где заканчивается одна и начинается другая. Чья это боль? Катина — от ноющего артрита в колене? Или Мей от удара, проломившего череп? Чье это одиночество? Екатерины в пустой квартире? Или Мей в чужой харчевне, оставленной отцом, которого она не знала?

Я сходила с ума. Это было не похоже на туман после пробуждения в харчевне. Это было полное, абсолютное растворение личности. Я теряла себя, рассыпалась на тысячи осколков чужих и своих воспоминаний, и эти осколки кружились в бесконечном вихре, причиняя невыносимую боль.

Мне хотелось тишины. Не просто отсутствия звука. Мне хотелосьнебытия. Уйти туда, где нет воспоминаний, нет боли, нет страха. Туда, где спокойно. Туда, где меня нет. Ни Екатерины, ни Мей. Просто покой. Темный, вязкий, как омут, на дне которого я очнулась в первый раз. Но теперь я не хотела всплывать. Я хотела остаться там. Раствориться. Исчезнуть.

«…Мей…»

Звук был далеким, почти неразличимым, как шепот ветра в верхушках сосен.

Я отмахнулась. Уйди. Оставь меня. Я не Мей. Я не Екатерина. Я ничто. Я хочу тишины.

«…Мей!..»

Голос стал настойчивее. Он пробивался сквозь хаос воспоминаний, как луч света сквозь грозовую тучу.

«…вернись…»

Я не хотела. Покой был так близко. Всего лишь шаг в темноту, и все закончится. Вся боль. Вся усталость. Вся ответственность…

«…МЕЙ!»

Он звал меня. Он звалменя. И в этом голосе была такая отчаянная, почти животная мольба, что она пробила стену моего безразличия. Кто-то ждал меня. Кому-то я была нужна.

Я сделала мысленное усилие. Потянулась к голосу… Прочь из калейдоскопа чужих жизней. Прочь из уютной, манящей тьмы. Назад. Туда, где меня звали…

Боль.

Она была всепоглощающей, адской, невыносимой. Это было не падение. Это было возрождение, и оно было в тысячу раз мучительнее смерти. Казалось, меня пропустили через мясорубку, сожгли, заморозили и ударили молнией одновременно.

Болело все. Каждый атом моего тела вопил от муки. Болели мышцы, которые свело судорогой от нечеловеческого напряжения. Болели кости, которые, казалось, треснули в тысяче мест. Болела кожа, горевшая так, словно с нее содрали несколько слоев. Болели глаза, легкие, желудок. Даже волосы болели. Я чувствовала, как болит каждый корешок на голове, словно их вырывали по одному.

Это была цена. Цена за то, что я стала проводником для силы, способной разбудить тысячелетнего гиганта. Мое тело, хрупкая человеческая оболочка, не было предназначено для такого. Оно выгорело изнутри. Я попыталась вдохнуть, но только слабый, хриплый стон вырвался из горла.