Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 52 – Юлия Арниева

Она остановилась и посмотрела на меня, и в ее глазах я увидела понимание всего масштаба катастрофы.

— Твой отец спрятал здесь оружие, Мей. Оружие невероятной мощи. И теперь за ним пришли.

— У нас есть два дня, — сказала я, поднимаясь. Голос звучал тверже, чем я ожидала. — Два дня, чтобы найти его раньше, чем это сделает Ворт. Он думает, что Марк спрятал его в самом надежном месте.

— В мастерской? — спросила Тара.

— Нет, — я покачала головой. — Не в мастерской. Отец был гением конспирации. Он никогда не стал бы прятать самое ценное там, где его будут искать в первую очередь. Он спрятал его на виду. Там, где никто не догадается искать. Нам нужно перевернуть весь дом. Каждый камень, каждую доску. И начать мы должны с того места, которое он любил больше всего.

Спустя несколько минут мы с Тарой стояли посреди кабинета отца. Бессонная ночь стерла краски с ее лица, оставив под глазами глубокие тени, но взгляд ее карих глаз был острым, как лезвие ножа. Она была похожа на хищника, замершего перед прыжком — вся усталость тела компенсировалась предельным напряжением воли.

— Итак, — ее голос был хриплым, но твердым, — у нас есть сокровище, которое нужно найти, и карта, которую мы не можем прочесть. Прекрасное начало дня.

Она кивнула на два потертых дневника, лежащих в круге света от магической лампы. Наша единственная, отчаянная зацепка.

— Слова Ворта… — прошептала я, и они снова эхом прозвучали в моей голове. — «Марк спрятал его в самом надежном месте». Я все думала об этом. Что для такого человека, как мой отец, было самым надежным?

— Мастерская, — предположила Тара, но тут же сама покачала головой. — Нет. Слишком очевидно. Любой, кто искал бы его секреты, начал бы оттуда. Это первое место, куда сунулся бы инспектор с магом.

— Именно, — я провела пальцем по пыльной обложке дневника. — Для него надежность была не в толщине стен или хитрости замков. Он был… сентиментальным, как бы ни пытался это скрыть. Все его записи полны воспоминаний об Эльзе, о сожалениях… Самое надежное место для него то, что защищено не сталью, а чувствами. Место, куда чужак не полезет искать артефакт, потому что оно выглядит просто как… личные вещи.

— Спальня, — тут же поняла Тара. — Или этот кабинет.

Мы начали со спальни. Комната, казалось, все еще хранила отпечаток его одиночества. Матрас пах сухими травами, которые он клал под подушку от бессонницы. Мы работали методично, без лишних слов. Тара, приложив ухо к холодному камню, начала простукивать кладку костяшками пальцев, ее лицо было непроницаемым, она вслушивалась в малейшее изменение в звуке, в эхо, которое могло выдать пустоту. Я же занялась полом, пробуя каждую половицу на вес, надавливая в надежде почувствовать, как одна из них поддастся, скрипнет иначе, чем остальные.

Под кроватью мы нашли лишь пыль и пару изношенных сапог, стоптанных так, словно их хозяин прошел в них тысячи лиг. Мы вытряхнули из них пыль, проверили каблуки. Пусто.

Тяжелый платяной шкаф поддался с протяжным стоном. Внутри висело несколько смен простой, но добротной одежды: льняные рубахи, кожаный жилет, шерстяные штаны. Все пахло нафталином и немного — машинным маслом. Мы прощупали каждый шов, каждую складку, проверили подкладку. Ничего.

Отчаяние подступало липкой, холодной волной. Каждый звук с улицы — скрип просыпающейся телеги, первый крик торговца — заставлял вздрагивать. Время уходило.