Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 95 – Юлия Арниева

Пятьдесят золотых. Огромная сумма за игрушку для кота. Но аристократия могла позволить себе такие причуды.

Я нашла заготовки в одном из ящиков верстака. Отец уже начал работу: корпус мыши из легкого сплава, пружинный механизм для движения, маленькая пищалка внутри, хвост из сплетенной проволоки. Оставалось совсем немного — собрать все вместе, настроить, оживить.

Работа на пару вечеров, не больше.

Но каждый раз, когда я брала в руки эти детали, что-то внутри протестовало. Игрушка для кота. Пока люди страдают от неконтролируемых выбросов магии. Пока нет устройства, которое могло бы обнаруживать болезни на ранней стадии. Пока мир разваливается по швам.

И я трачу время на механическую мышь для избалованного питомца графини?

— Ты опять нахмурилась, — заметила Тара, входя в мастерскую с подносом. На нем дымились две кружки чая и тарелка с печеньем. — О чем думаешь?

Я показала ей детали мыши.

— Заказ отца. Давний. Очень хорошо оплаченный. И совершенно бессмысленный.

Тара подошла ближе, разглядывая заготовки.

— Игрушка?

— Для кота графини, — я не скрывала раздражения в голосе. — Пятьдесят золотых за забаву животного. А диагностик, который мог бы спасать жизни, лежит недоделанным, потому что нет нужного материала.

— Но графиня заплатила, — рационально заметила Тара. — И рано или поздно захочет получить свой заказ. Или вернуть деньги.

— Знаю, — я отложила детали. — Просто… кажется неправильным. Мир горит, а я делаю игрушки.

Тара села рядом, протянула мне кружку.

— Мир всегда горит, Мей. Всегда была несправедливость, страдания, проблемы. Но это не значит, что нужно отказываться от всего остального. Иногда игрушка для кота — это просто работа, которую нужно сделать. А деньги от нее можно потратить на что-то важное. На поиски того самого кристалла для диагностика, например.

Я посмотрела на нее и медленно кивнула. Она была права. Конечно, была права.

— Хорошо. Доделаю мышь. Но потом, — я отпила глоток чая, обжигающе горячего и ароматного. — Сейчас есть вещи важнее.

И были. Я чувствовала это интуитивно, всем нутром. Что-то надвигалось. Что-то большое и неизбежное, как гроза, что собирается за горизонтом, когда воздух становится тяжелым и густым, а животные прячутся в норы.

Дни шли своим чередом. Подъем, работа, посетители, закрытие, мастерская, сон. И снова по кругу. Неделя за неделей. Первая прошла в напряженном ожидании. Вторая — в постепенном расслаблении. К концу третьей я почти поверила, что жизнь действительно вошла в спокойное русло.

А потом наступила суббота.

День начался, как обычно. Я проснулась до рассвета от звуков, доносящихся с кухни — «Ветошкин» делал свой утренний обход, мягко позвякивая совком. Спустилась вниз, активировала остальных помощников, поставила тесто на хлеб, начала готовить завтрак.

Тара спустилась чуть позже, уже полностью одетая и причесанная, ее медные бусинки в косичках были начищены до блеска.

— Доброе утро, — зевнула она, наливая себе воды из кувшина. — Что-то ночью плохо спалось. Снились какие-то странные сны.

— Какие? — спросила я, нарезая сало для жарки.

— Не помню толком. Огонь. Много огня. И крик. Чей-то крик, — она поежилась. — Жуткое было ощущение.

Тревожная нотка пробежала по моему позвоночнику, но я отмахнулась от нее. Просто совпадение. Тара могла видеть любые сны.