Книга Светоч Йотунхейма, страница 39 – Елизавета Дворецкая

– Если ему так хочется быть поближе к Хальвдану, что же он упустил случай и сбежал из Хейдмёрка? – не успокаивался Гутхорм. – Его брат в плену! Какого ему еще нужно случая? Пусть отправляется и освободит его, если такой смелый! А я ничуть не хуже его! Я – потомок Сигурда Убийцы Дракона, а не какого-то там тролля жаборылого! И Сигурда Змея в Глазу, и Сигурда Кольцо, и Рагнара Кожаные Штаны, и…

– Довольно, сын мой! – остановил его отец. – Так ты дойдешь до самого Торри и Форн-Йотуна, а мы сегодня уже видели действо о них и вспомнили все наше славное родословие. Предками хвалится тот, кому больше похвалиться нечем. Гордиться предками можно только тогда, когда уверен, что занял достойное место в этом ряду.

– Ты, конунг, многовато хочешь от сына, которому всего четырнадцать лет, – мягко заметила королева Тюррни.

В душе она со страхом ожидала пятнадцатилетия Гутхорма – наступления возраста, в котором умер ее первенец, будто этот срок сам по себе нес нечто губительное.

– А я займу достойное место! – Гутхорм выпрямился. – Мне бы только случай показать себя в настоящем деле, а не так… в игрищах у тролльборга. И никому уже не придется надо мной смеяться! – Он бросил выразительный взгляд на Элдрид. – Я докажу, что я мужчина, а если кто-то хочет дожидаться свадьбы, пока не поседеет, то я ведь не заставляю!

Не так чтобы он очень хотел прямо сейчас жениться, хотя при взгляде на округлости Элдрид в нем и просыпалась множество новых чувств. Но чье же самолюбие стерпит, если знатная невеста считает тебя ребенком?

Его успокоили и усадили, даже Хаки через некоторое время впустили назад; тот уже присмирел и сам первый подошел к Гутхорму мириться, протягивая руку. Но Элдрид так ни разу больше и не улыбнулась и бросала на Хаки негодующие взгляды. Она знала, что он отходчив и незлопамятен, но уже после того, как повздорит с кем-нибудь на пустом месте и наговорит столько оскорблений, что противнику его забыть их будет трудно.

Оказалось, что этот разговор подслушивали злые дисы. Рагнхильд сразу о нем вспомнила два месяца спустя, когда в усадьбу пришли тревожные вести.

– Вы слышали! – Гутхорм ворвался в женский покой с таким видом, будто за ним гонятся все тролли окрестных гор. – Хальвдан Черный напал!

Тюррни и обе девушки стояли у ткацкого стана: королева обучала их ткать многоцветные ковры для украшения палат. Услышав новость, все три разом обернулись.

– Хальвдан Черный напал на нас! – доложил Гутхорм, имевший, впрочем, скорее возбужденный, чем встревоженный вид. – Там люди приехали, беженцы. Из Хейдмёрка идет войско! Ступайте сами послушайте!

В теплом покое и правда обнаружились чужие люди: мужчины, женщины, даже дети, все усталые и напуганные. Во дворе стояли несколько замученных лошадей, нагруженных кое-как увязанными домашними пожитками. Сигурд конунг, в простой одежде – он ходил смотреть поля, скоро ли начинать сев, – стоял возле очага, уперев руки в бока, и, нахмурясь, слушал взволнованный рассказ.

– Заняли еще две усадьбы по соседству, и хутор Кетиля Точильщика, хотя его две тощие козы кому были нужны? Да, много, целое войско!

Сколько именно людей было в войске, беженцы не знали, смогли лишь точнее указать, в каких местах это происходило. Враг шел из Хейдмёрка, где уехавший Эйстейн конунг не так давно заключил мир с Хальвданом Черным, отдав ему половину своей области. Там же, в Хейдмёрке, должны были остаться сыновья Эйстейна, Хёгни и Фроди. Было похоже, что Хальвдан решил возместить не доставшуюся ему половину Хейдмёрка за счет земель Хрингарики.