Книга Катнора. Сердце двух миров, страница 27 – Ольга Кобзева

В качестве крепления сережек в ухе я решила использовать простые крупные петли, которые позволят серьгам свободно двигаться. Финальным штрихом стала тончайшая полировка, придавшая украшению мягкое, слегка матовое сияние, напоминающее лунный свет на листве.

Уже любуясь готовым изделием, при свете лишь осветительного артефакта и так и непогасшего пера, я тихо напевала старинную песню о лесном ветре, которую в детстве пела мне тетушка Дора. В этот миг я была так поглощена красотой созданного украшения и воспоминаниями, что не заметила, как мое дыхание, совпавшее с ритмом песни, странным образом стало резонировать с серебром.

Легкая алая дымка окутала серьги на мгновение, а когда рассеялась, украшения едва заметно шевельнулись, хотя в мастерской не было ни малейшего движения воздуха. Моргнула, подумав, что это игра теней от пламени свечи, но серьги снова слегка колыхнулись, будто приветствуя свою создательницу.

Серьги я решила подарить тетушке, они прекрасно подошли бы к ее новому платью. Даже сама лично сшила небольшой мешочек, который и вручила удивленной гномихе.

Дядюшка Готрек несколько раз заходил в мастерскую и видел, над чем я работаю. Не готовое изделие, заготовки, но и он пораженно выдохнул, когда тетушка высыпала серьги на ладонь.

Мягкий отблеск свечей отразился от множества граней ярких камушков, заиграл на резных прожилках, передавая их красоту и изящество.

Тетушка ахнула и прикрыла рот ладонью. Она, не отрываясь, смотрела на серьги, боясь даже шевельнуться.

Мне пришлось самой вставить их в почти заросшие дырочки на мочках тетушки. Едва серьги оказались на своем месте, как тут же стали слегка покачиваться, хотя Дора стояла неподвижно. Они колыхались при полном отсутствии ветра, словно вторя биению ее сердца и окутывая гномиху невидимой, но ощутимой дымкой.

В домике гномов было лишь небольшое зеркало, которое Готрек нетерпеливо подал жене. Дора долго любовалась моим подарком, но я не видела радости в ее взгляде. Удивление, восхищение, но не радость.

- Они тебе не нравятся, тетушка? – не выдержав давящей тишины, спросила я.

- Как такие серьги могут не понравиться? – прошептала в ответ гномиха, медленно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. – Ничего прекраснее я в своей жизни не видела. Но я не могу принять их, Катнора. Не могу.

Тетушка осторожно сняла украшение и отдала пораженному дядюшке с наказом продать тому самому торговцу, в лавке которого мы видели удивительные товары.

- Но я подарила их тебе, тетушка! – едва не плакала я от разочарования и расстройства.

- Ты только представь, Катнора, сколько серебра Готрек сможет купить, продав эти серьги, - мягко обратилась ко мне та, кто заменил мать. - Вряд ли у Унгрима остались большие запасы, дочка. А тебе нужно работать дальше. Такой дар нельзя оставлять без внимания. Однажды ты сделаешь серьги для супруги самого Повелителя Неба, Катнора! Попомни мои слова!

Готрек и Дора весь вечер рассматривали украшение, которое сделали мои руки. Гномы, вырастившие меня, не позволившие сгинуть в болоте, бросали на меня плохо читаемые взгляды, слишком много всего в них было. И поклонение вдруг открывшемуся умению, и пораженное удивление, и гордость, но и… страх.

Следующее утро началось с суматохи. В кои то веки я ночевала в домике дядюшки с тетушкой, но выспаться все равно не удалось. Самая ранняя пташка в нашей небольшой семье – тетушка Дора. Она всегда встает раньше всех, открывает загоны с животными, задает корм, наливает воду. А потом готовит завтрак для мужа, который на целый день уходит на тяжелую работу.