Онлайн книга «Краденое счастье»
|
– Ох-хо-хо, – вздохнула Сталина Ильясовна. – Без лестниц… Насколько я знаю, для молодых людей с ограниченными возможностями есть университет культуры под патронажем ЮНИСЕФ. Или ЮНЕСКО? Ладно, не суть. Там есть музыкальное отделение. Люба радостно вскрикнула. – Но лестницы… Знаешь что, позвони мне через пару дней, я выясню насчет лестниц. И дама подала Любе визитную карточку. – Здесь указаны мои телефоны, домашний, мобильный… Люба долго сидела за столиком и рассматривала кусочек картона. «Сталина Ильясовна Черниченко. Вокал. Эффективные уроки. Имеется аккомпанемент (рояль, арфа). Дорого». «Дорого. Интересно, это сколько, колясочка?» «Уж рублей тридцать отдай и не греши! – авторитетно заявила коляска. – А то и все пятьдесят». «Ничего, – Люба приподняла согнутые руки, устрашая Москву бицепсами, – заработаем». Коляска с сомнением засопела. «Поехали на проспект, – скомандовала Люба, – прямо сейчас работать начнем». Определив подходящее, по мнению коляски, место – возле троллейбусной остановки, Люба стала набираться смелости. «Чего не поешь-то? – недовольно сказала коляска. – Третий троллейбус уж подходил послушать, да так и отошел». «Ладно, – Люба закрыла глаза, – только ты мне помогай. Будешь подстраховывать меня во время прыжков и танцев», – пояснила она коляске. «А я деньги буду собирать», – обрадовался рюкзачок. «Верно», – похвалила Люба. Внезапно, без предупреждения, Люба громко заголосила: В сточной канаве найдена часть… Прохожие, стоявшие возле прозрачного навеса остановки, шарахнулись в сторону. Люба прибавила громкости: Участь порой неизвестна. Но если уж пропадать, так пропадать — В черную бездну! Чтоб не искали в сточной канаве И не рылись на свалке, Ища твои сломанные часы И темный локон русалки!! [1] Люба резко развернула коляску, так что малые колеса встали поперек, и совершила стремительное фуэте. Затем рывком поставила коляску на правое колесо и описала полукруг на нем одном. Когда она очнулась от виражей, вокруг стояли прохожие. Люба подняла вспотевшее лицо и испуганно обвела взглядом лица зрителей. Зрители зааплодировали. Подошел троллейбус, и люди, словно извиняясь за то, что уходят раньше времени, стали протягивать Любе деньги, в основном монеты. Но были среди них и несколько бумажных десяток. Люба и коляска пели и плясали до самого вечера. Наконец Люба перевела дух. «Помру сейчас, – предупредила коляска. – Нашла девочку! Я ведь уже зрелого возраста». «Ладно, хватит для первого раза», – согласилась Люба. Они встали в тени кленов и пересчитали деньги, часть из которых рюкзак все норовил прикарманить. «Вытряхивай его, Любушка, – требовала коляска. И шумела рюкзаку: – А ты не жульничай». Денег оказалось триста семнадцать рублей! «Не может быть, – шепотом засомневалась коляска. И испуганно огляделась. – Любушка, пересчитай еще разок. Может, тридцать рублей семнадцать копеек, ты имела в виду? Это что же, мы за полдня… Триста семнадцать?» «Это ж Москва! – авторитетно заявила Люба. И самодовольно добавила: – На пять-шесть уроков вокала уже заработали». «А питаться на что? – напомнила коляска. – Тебе питаться надо полноценно». «У нас же лаваш есть, – вспомнила Люба, – и еще помидор. И рублей сто из дома». «А теперь куда?» – задумчиво спросила коляска. «К ларьку с хлебом на той стороне проспекта, – бодро обозначила маршрут Люба. – Что возле ступенек в подземный переход, куда Лада ушла». Во время штурма проспекта Любе, несмотря на ее протесты, бросили на колени еще пять рублей. «Я тебе говорила? – ликующе выкрикивала Люба коляске. – В Москве все стремятся помочь инвалидам». «Лучший город-инвалид на земле», – согласилась коляска. Едва Люба поравнялась с тонаром, из окошка высунулся улыбающийся продавец. – Где долго была, красавица? Мамка тебя, наверное, обыскалась уже? Ругать будет! – покачал головой торговец. – Сучка, скажет, где шлялась?! – Что вы. – Люба засмеялась. – Она так никогда не скажет. Она вообще таких слов при мне не говорит. – А при мне говорила. Ну ладно, – успокоился продавец. И подмигнул: – Кусты-мусты нашла? – Не нашла. Без толку в таком огромном городе кусты искать. – Верно, красавица, зачем кусты? – обрадовался продавец. – Держи еще лаваш. А завтра приходи сюда, в тонар. – Спасибо, может, и приду, – пообещала Люба. – Иди скорее, автобус ваш уже стоит за переходом. – Какой – наш автобус? – не поняла Люба. – На котором всех ваших инвалидов домой спать везут. Ты что, на улице спать будешь? Люба развернула коляску к переходу и недоуменно повела глазами. – Действительно автобус… На асфальтовой площадке, усеянной отходами дневной торговли, стоял небольшой автобус. «А я что говорила? – горделиво напомнила коляска. – В Москве все для инвалида, все – во имя инвалида». Они подъехали к откинутой вниз задней площадке. Молодой парень подозрительного вида споро закатывал внутрь коляску с женщиной-инвалидом. – Новенькая, что ли? – посмотрел он на Любу. – Ага, – сказала Люба. – Первый день сегодня. – Давай скорей загружайся. Уезжаем. Внутренность автобуса напоминала желудок акулы: костыли, коляски детские и инвалидные, безрукие «забытые всеми ветераны региональных конфликтов», мамаши-молдаванки с белокурыми младенцами – колченогими, косоглазыми, которым «срочно требуется дорогая операция», безногие «воины-афганцы» с гитарами, глухонемые девочки-подростки, мычащие девушки с ДЦП, веселый цыганенок со сросшимися пальцами на руках… Люба оторопела. «Какие-то инвалиды странные, – поделилась она с коляской. – Все какие-то тоскливые. И разномастные уж очень. Глухонемые девушки, например, зачем им в этом автобусе ехать? Они же не на колясках, сами могут по городу передвигаться. Тебе не кажется, непонятно как-то?» «Может, автобус бесплатный, вот люди и пользуются?» – предположила коляска. «Верно! – воспрянула духом Люба. – Все-таки Москва гостей радушно встречает: только приехали, и – добро пожаловать в гостиницу. А может, в общежитие. Располагайтесь, дорогие инвалиды, устраивайтесь и живите на здоровье». |