Книга Сошествие в Аид, страница 115 – Хейзел Райли

Когда я заканчиваю этот монолог, Аполлон, кажется, не знает, что ответить — и я его понимаю. Я только что вывалила на него всю фрустрацию, хотя мы и не настолько близки.

Но одно ясно: вместо того чтобы пялиться на меня, как на мифическое животное, он мог бы просто попрощаться и уйти. Вместо этого он смотрит поверх моего плеча — похоже, на стол, где сидят Перси и Лиам.

— У тебя есть час? — спрашивает он.

— Что?

— Пойдём со мной. — Хотя в конце нет вопросительной интонации, это не звучит как приказ. Аполлон холодноват, но вежлив.

Я прикусываю губу до металлического вкуса:

— Куда?

Аполлон уже разворачивается ко мне спиной, уверенный, что я пойду.

— Хейвен, тебе никогда не говорили, что иногда стоит меньше спрашивать и больше слушать?

— Говорили, — бурчу. — Твой брат Хайдес.

Библиотеку как раз закрывают, но я показываю Перси и Лиаму, чтобы забрали мои вещи — и надеюсь, что они не настучат Ньюту, будто я разгуливаю по колледжу с Лайвли. Я следую за Аполлоном к выходу.

В отличие от Хайдеса, Аполлон не подстраивается под мой шаг. Его длинные стройные ноги несут его быстро и уверенно, а мне приходится почти бежать.

Мы входим в крыло Йеля, где находится и театр. Проходим мимо лаборатории по химии и комнаты книжного клуба. У меня есть догадка — и она подтверждается, когда Аполлон распахивает дверь кулинарного клуба, где он — руководитель.

Он щёлкает выключателем у двери: четыре лампы вспыхивают над чёрным железным столом, уставленным мисками и инструментами. В четырёх метрах за ним — огромная духовка.

— Итак, — нарушаю тишину. — Что мы здесь делаем?

С тех пор как Лиззи сказала, что Аполлон возглавляет кулинарный клуб, я периодически представляю, как он месит тесто длинными пальцами и красивыми руками. Не думала, что увижу это вживую. Ну… я пыталась его подглядеть как-то днём, но мимо прошёл препод и выгнал меня. Надеюсь, Аполлон об этом не узнал.

Аполлон надевает белый фартук. Потом берёт второй и протягивает мне:

— Печём торт на день рождения. Казалось бы, очевидно.

Я уставляюсь на фартук в руках:

— Для меня?

— А для кого же ещё?

Ну мало ли — для Хайдеса? Хотя он скорее швырнёт именинный торт в дарителя, чем примет его.

— Аполлон, не знаю, зачем ты это делаешь, но не обязательно. Честно.

Он меня не слушает. Вынимает фартук из моих рук — и первая мысль: о, так быстро получилось его отговорить. Но нет: он оказывается у меня за спиной и надевает фартук на меня. Ладони опускаются к пояснице и чуть скользят вверх, завязывая ленты.

— Не жмёт? — глухо мурлычет он.

— Н-нет, — запинаюсь.

Следующие полчаса я помогаю Аполлону с ингредиентами и подготовкой. Мы растапливаем тёмный шоколад на водяной бане и даём ему остыть. Не знаю, для чего это, но доверяю ему и не лезу с вопросами. Пока шоколад охлаждается, Аполлон ставит меня взбивать венчиками сливочное масло с сахаром. Он внимательно следит за тем, что у меня получается, кладёт ладонь мне на плечо — мол, хватит. Разбивает два яйца и забирает у меня венчик.

— Дальше сам.

Волосы у него стянуты в низкий пучок; верхний свет ложится на лицо, и он выглядит буквально ангелом. Губы цвета вишни вытянуты в прямую линию от сосредоточенности. Длинные густые коричневые ресницы обрамляют зелёные радужки. Каждое движение — мягкое, точное; в нём такая выученная грация, что и не подумаешь увязать её с банальной шоколадной шарлоткой. Он настолько красив, что никакое описание ему не подстать. Настолько красив, что даже обидно за него: он никогда не увидит себя так, как видим его мы.