Книга Сошествие в Аид, страница 118 – Хейзел Райли

— Сегодня мой день рождения, — вдруг напоминаю, и мой голос — единственный звук в тихом дворе, где мы остановились.

Хайдес скучающе кривит губы:

— Знаю. Ты сказала это вчера ночью в библиотеке.

— Но ты не поздравил.

— И что?

— Даю шанс исправиться. Поздравь сейчас.

— Не будет, — отрезает он. — Начинай бег: чередуй с быстрой ходьбой. Потом сделаем растяжку.

Я остаюсь на месте. Его холодность — выше моего понимания.

— То есть помочь мне победить тебя на ринге ты смог, а с «с днём рождения» у тебя затык?

Даже с расстояния его глаза впиваются в мои, будто нас разделяет всего сантиметр.

— Семнадцатое ноября — день, который я ненавижу больше всего. Если бы мог вычеркнуть его из календаря, я бы сделал это.

— Но это же ещё и твой день рождения, — шепчу, надеясь, что он не услышит.

Он слышит. Его тело напрягается.

— Именно поэтому и ненавижу.

— Ну, я-то тебя поздравлю. С днём…

— Нет. Хватит. Не поздравляй меня. Никто никогда не поздравляет меня в этот день. Я это ненавижу. Беги. И заткни уже свою грёбаную пасть.

Я молчу, обдумывая: может, и правда перестать ему отвечать.

— Не обязательно быть таким мудаком, — кричу вслед. — Пошёл к чёрту!

Хайдес идёт крупными шагами ко мне. Его дыхание обжигает кожу, лицо искажает ярость.

— Хейвен, я теряю терпение. Беги и делай, что я сказал, если хочешь иметь хоть призрачный шанс не отхватить от меня через месяц. — Он наклоняется ближе, поднимает руку. Его большой палец касается моей губы, взгляд пылает какой-то неразгаданной эмоцией. — И я был бы благодарен, если бы эти красивые губы ты использовала для чего-нибудь получше, чем чтобы слать меня к чёрту.

Я шлёпаю его по руке, заставляя отпустить. Он лишь ухмыляется и отходит. В ответ я срываюсь в бег.

Бегу умеренно, и через пару секунд дыхание уже сбивается.

— Моя бабка под наркозом бегает быстрее! Давай, двигай задницей, Хейвен, — орёт Хайдес с середины площадки.

Я закатываю глаза.

— Как зовут твою бабку? Медуза? Или у неё нормальное имя?

— Сохрани дыхание. И уши мне не засоряй своим бредом. Быстрее, — рявкает он.

Я ускоряюсь. Лёгкие горят, каждый вдох — как огонь в горле. Но я не жалуюсь. Он приказывает замедлиться, перейти на быстрый шаг. Потом снова ускориться, потом остановиться и тянуть мышцы. Потом опять бег. Похоже, ему это в удовольствие.

Я уже не чувствую холода. Останавливаюсь рядом с Хайдесом. Он готов меня отругать, но слова застревают у него в горле, когда я расстёгиваю молнию и снимаю толстовку. На мне остаётся только спортивный топ. Живот блестит потом. Взгляд Хайдеса несколько раз скользит по моему телу, а потом резко уходит в сторону.

— Ещё два круга — и закончим, — бурчит он.

К моему огромному удивлению, на этот раз он не соврал. Когда я останавливаюсь перед ним после второго круга, Хайдес сверлит меня взглядом, подхватывает с земли мой рюкзак вместе с толстовкой и бросает коротко:

— В спортзал.

Он идёт вперёд, даже не дожидаясь ответа. Я бросаюсь за ним и замечаю, как краем глаза он всё-таки притормаживает, когда понимает, что я не успеваю. Его спина прямая, лицо напряжённое, будто он изо всех сил старается меня не видеть.

Мы идём по коридорам Йеля молча: я занята тем, что жадно пью воду, он — тем, что делает вид, что я для него воздух.

Он заводит меня в тот же зал, где месяц назад я застала его за тем, как он лупил голыми кулаками по боксерскому мешку. Кладёт мои вещи на скамью, сам снимает толстовку, оставаясь в чёрной майке, и подходит к мешку. Бьёт по нему ладонью, и мышцы на руке вздрагивают так красиво, что я залипаю на них на пару секунд.