Книга Сошествие в Аид, страница 117 – Хейзел Райли

17 ноября

Персефона правит царством мёртвых рядом со своим мужем Аидом. Её призывают во время погребений и в похоронных обрядах, необходимых, чтобы душа могла войти в Подземный мир. Ведь душа без погребения обречена вечно скитаться.

Пять утра. Я выхожу из своей комнаты в спортивном костюме, с рюкзаком за спиной. В голове роятся мысли: от «зачем я согласилась?» до «к чёрту Лайвли и все их причуды», заканчивая картинками, что я вчера всю ночь листала в интернете про Афины и Грецию в целом.

Я тихо прикрываю дверь за собой и замираю на пару секунд. Вздыхаю:

— Да пошёл к чёрту Хайдес и вся его семейка психов.

— Доброе утро, лучик солнца, — раздаётся мужской голос справа. Хайдес стоит, облокотившись о стену, руки скрещены на груди. — Смотрю, настроение у тебя сегодня отличное?

Я дёргаюсь назад, рюкзак падает на пол, а рука летит к груди. Глотаю воздух, пытаясь успокоиться.

— Ты с ума сошёл? Я чуть инфаркт не получила!

Он приподнимает бровь.

— По-моему, ты ещё жива.

— Очень смешно. — Ноги всё ещё ватные от неожиданности, но сердце постепенно возвращается к нормальному ритму. — Да пошёл ты, — бурчу.

— Слово дня у тебя сегодня «пошёл ты»? — парирует он.

Хайдес подходит ближе и, не дав мне времени среагировать, поднимает мой рюкзак. Я тянусь за ним, но он отстраняется и кивает в сторону двери:

— Пошли.

Я теряюсь. С каких пор он таскает мои вещи? И почему мы идём не в спортзал, а в сад?

— Ты сказал, встречаемся у спортзалов.

— Передумал. Сначала пробежка. — Он проходит мимо, наши руки почти касаются.

Я вылетаю вперёд и встаю прямо перед ним, преграждая дорогу.

— Пробежка? Я никогда в жизни не бегала.

Список вещей, которые я ненавижу, короткий: бег, бег на месте, бег на беговой дорожке… и спускаться по лестнице, когда на меня смотрят.

Хайдес скользит по мне взглядом сверху вниз: от хвоста, собранного высоко, через чёрную толстовку и леггинсы, до кроссовок.

— Видно, Хейвен, — заключает он. — Пошли. У меня нет целого дня.

Он уже распахнул дверь. Ледяной воздух раннего утра бьёт в лицо, и по коже бегут мурашки.

— У морской водоросли мышц больше, чем у тебя. Ради всего святого, просто делай, что я говорю.

— А зачем мне бег? Мне нужно учиться бить. Научи меня удару. Это разминка? Я могу размяться по-другому.

Он закатывает глаза. Ладонь ложится мне на поясницу и толкает наружу. Но даже когда я оказываюсь во дворе, он не отстраняется — наоборот, склоняется ближе, нависает сзади. Его подбородок ложится в выемку между шеей и плечом. Он слегка поворачивается — кончик носа щекочет мне щёку.

— Знаешь другой способ разогреться, Хейвен?

Я сглатываю.

— Судя по твоему похабному тону и внезапной близости — секс, да?

Его рука скользит на бок и сжимает меня.

— Тебе самой выбирать, какой вариант лучше.

— Если позовёшь Аполлона, выбираю второй.

Хайдес отскакивает с раздражённым рыком.

— Нет. Ты побежишь, пока я не скажу «стоп». — Он бросает мой рюкзак к ногам. — Забирай.

Я едва не улыбаюсь. Хайдес уже уходит, но я не тороплюсь догонять его. Иду сзади, не отрывая взгляда от его спины.

Трудно представить, как девушка, имея любовь Аполлона, могла предпочесть Хайдеса. Может, если бы сам Аполлон рассказал мне эту историю, я бы поняла. Но я уже смирилась: Лайвли не отвечают на вопросы. Конечно, я всё равно буду их задавать, но удивляться перестала.