Книга Сошествие в Аид, страница 179 – Хейзел Райли

Я скольжу взглядом по залу, пока Аполлон достаёт мне бокал. В углу играет оркестр, исполняя знаменитые мелодии в классической обработке. Я безошибочно узнаю «Bohemian Rhapsody» Queen. Кто-то уже танцует, но большинство гостей стоят по сторонам, щеголяя в дорогих нарядах и обсуждая своё.

И вдруг я их замечаю. Кронос и Рея. Они буквально сидят на тронах — его выше, её чуть ниже. На помосте с четырьмя ступенями, держась за руки, они наблюдают за каждым движением в зале. Взгляд Кроноса сразу же находит меня, губы изгибаются в улыбке. Он кивает, и я отвечаю тем же.

И это ощущение мне не нравится. Потому что вместо изумления я испытала лёгкую зависть. Мне самой захотелось сидеть на троне, выше всех остальных, в красоте, которую дарит власть.

Под носом возникает бокал. Я поднимаю глаза, чтобы поблагодарить Аполлона, и вижу его. Точнее — их.

Хайдес и Вайолет. Точнее Минта. Как бы она ни предпочитала себя называть.

Они стоят у края танцпола. Он облокотился о стену — его коронная поза. Пьёт, глядя прямо на неё, пока она что-то оживлённо рассказывает.

Я могла бы задержаться на её платье изумрудного цвета, но взгляд тянется к нему, как к маяку в тумане. Волосы зачёсаны назад, но две тонкие пряди выбились на лоб. Чёрная подводка подчеркивает глаза, шрам прорисован тем же цветом. На нём нет рубашки. Только чёрный пиджак, из-под которого то и дело мелькает обнажённый, рельефный торс.

Маленькая ладонь ложится ему на живот — и я так резко стискиваю зубы, что едва не хрустят. Минта приподнимается на носки, чтобы шепнуть ему что-то на ухо.

В этот момент его взгляд встречает мой. И я забываю о том, как смотрели на меня Гермес, Аполлон или Афродита. В его глазах — не просто удивление, не просто восхищение. Там чистая, абсолютная вера. Он скользит по мне взглядом сверху вниз и обратно, не останавливаясь. Губы приоткрываются, и у меня подкашиваются колени. Он не отводит глаз даже тогда, когда её ладонь скользит выше, к груди.

— Хейвен? — зовёт меня Аполлон.

Я заставляю себя взглянуть на него. Натягиваю улыбку и делаю глоток. Сладкая искристая жидкость обжигает горло и приносит такое нужное облегчение.

— Прости, я… — лепечу, пытаясь найти объяснение, лишь бы он не обернулся и не увидел, что его первая любовь снова рядом с его братом.

Аполлон не даёт мне договорить. Просто убирает с моего лица выбившийся локон и заправляет его за ухо. Улыбается. На щеках проступают ямочки.

— Сегодня ночью тебе не нужно ревновать. Не нужно сравнивать себя с другими. Выходи на танцпол так, чтобы каждый захотел быть тобой. Пусть завидуют те, кто никогда не сможет быть тобой и рядом с тобой.

Я в шоке от его слов, а ещё больше — от мягкого, низкого тона. Сегодня он явно не тот стеснительный Аполлон, к которому я привыкла.

Я сглатываю.

— И ты… завидуешь?

Что-то промелькивает в его глазах, слишком быстро, чтобы я успела ухватить.

— Я завидую тем, кто может смотреть тебе в глаза, Хейвен. Тем, кто видит твои разные радужки и не сгорает от желания обладать тобой.

Теперь я сама не выдерживаю его взгляда. Аполлон наклоняется ближе, его рука ложится мне на талию. Я вдыхаю сладкий аромат, и, хотя его внимание приятно, всё равно смотрю поверх его плеча.

Хайдес смотрит прямо на нас. Минта всё ещё говорит, но он её не слушает. В его руке бокал, пальцы сжимают его так, что костяшки белеют.