Книга Сошествие в Аид, страница 181 – Хейзел Райли

— Heaven Is a Place on Earth, — бормочу себе под нос. — Обожаю её.

Тело Хайдеса ведёт меня в танце. Двигается плавно, элегантно. Никогда бы не подумала, что он умеет так танцевать.

— Это моя любимая песня. Навсегда.

— «Говорят, что в Раю любовь стоит превыше всего, — напеваю я слова припева. — Тогда мы найдём на земле место и сделаем его нашим Раем».

Хайдес улыбается. Один из его настоящих, открытых улыбок.

— «Когда я одинок, ищу тебя — и ты возвращаешь меня домой. Когда тону в море, слышу твой голос — и он выносит меня к берегу. Раньше я боялся, но теперь нет», — подхватывает он негромко.

Наши глаза встречаются, и я впервые замечаю, что мы — в центре внимания всей залы. Не понимаю, как это случилось, но Хайдес вывел меня ровно в середину танцпола. И все вокруг, как бы ни пытались делать вид, что заняты чем-то другим, смотрят на нас.

— Все пялятся, — шепчу я, в ужасе.

Его это не волнует. Он закручивает меня в пируэт и возвращает в свои руки.

— Я бы тоже смотрел, если бы ты стояла в центре зала в этом платье и с такими глазами.

Я прячу лицо, краснея как ненормальная.

— Зачем ты вытащил меня в самый центр? Может, уйдём куда-нибудь в угол, потише?

— Нет, — отрезает он. — Я хотел, чтобы все увидели богиню, которой ты являешься. Мои родители сидят на нелепых тронах, недосягаемые и могущественные, но именно ты приковываешь к себе все взгляды.

Даже если бы я хотела ответить, слова застряли бы в горле. Я позволяю его фразам укорениться в памяти навсегда. Не хочу их терять. Хочу хранить их в потайном ящике и возвращаться туда, когда захочу снова пережить этот миг: Хайдес, его голос сладкий как мёд и глаза, горящие теми же желаниями, что и мои.

— У меня ещё не было моей клишированной сцены, — говорю я. — Той, где ты улыбаешься и говоришь, что я сегодня красивая.

Он явно забавляется моей репликой — да и сама понимаю, что это прозвучало внезапно и нелепо. Его рука скользит с талии к середине спины. И прежде, чем я успеваю осознать, он резко наклоняет меня назад, следуя моему движению своим. Держит крепко — я точно не упаду. Несколько долгих секунд он смотрит прямо в глаза, превращая каскад в самый затянувшийся в истории.

Кончик его носа касается моего.

— Я не сказал тебе этого, потому что для меня ты сегодня не красивая.

Я таращу глаза.

— Отлично. Спасибо.

Он ухмыляется.

— Для меня ты всегда красивая, — поправляется. — Каждый раз, как вижу тебя, хочу сказать это. Но мы почти всегда спорим и язвим друг другу, и я замолкаю. Я подумал это ещё в первый момент, как увидел тебя. Без макияжа, с растрёпанными волосами и потерянным видом. А я нашёл тебя до безумия красивой.

Наконец он возвращает меня в исходное положение, и мы продолжаем танцевать. К сожалению, песня уже подходит к концу.

— В Йеле полно красивых девушек. Да и весь мир ломится от красивых людей.

Он кивает.

— Ты права. Но Хейвен Коэн одна. К счастью, добавил бы я.

Я ущипываю его за основание шеи, но он не реагирует.

— И пока ты хочешь быть частью моей жизни — в любом виде, — я буду видеть только тебя. Я не политеист. Я верю в одну богиню.

— Мне безумно хочется тебя поцеловать, — вырывается у меня.

Он приподнимает бровь и скользит взглядом по вырезу платья.

— А мне — сорвать с тебя это потрясающее платье.

Мы смотрим друг на друга серьёзно, а потом смеёмся в унисон. Это безумие. Всё это — чистое безумие. И если раньше я чувствовала себя не на месте, то теперь — нет. Хайдес прав: моё место здесь, рядом с ним. С ним всё обретает смысл и лёгкость. Даже танцевать я научилась. Почти уверена: если прямо сейчас выйду на парный танец с кем-то другим, снова буду выглядеть неуклюже, как прежде.