Книга Сошествие в Аид, страница 180 – Хейзел Райли

Когда она снова тянется к нему, он резко отстраняет её. Мне хочется рассмеяться.

Но он не двигается. Не подходит ко мне. Мы оба кипим от ревности, и ни один не хочет первым уступить гордость.

Я поворачиваюсь к Аполлону:

— Потанцуем?

Хайдес говорил мне в планетарии, что не позволит никому, кроме него, танцевать со мной. Пора проверить, это правда или просто слова, которые он шепчет всем.

— Хочешь, чтобы Хайдес набил мне морду? — усмехается Аполлон. Но, не дожидаясь ответа, берёт меня за руку и ведёт на танцпол. Уводит в угол, подальше от взглядов — и родительских в том числе.

Мы встаём друг напротив друга, и я сразу жалею о своей затее. Танцевать я не умею. Ну, если включить Бритни Спирс — ещё ладно. Но держать ритм под оркестр?..

Рука Аполлона едва тянется к моей талии, как внезапно тень нависает над ним и перехватывает его запястье.

— Не советую, братишка.

Хайдес стоит прямо, глаза прищурены, серый цвет почти исчезает. Он зол. Но не на Аполлона. Так же, как и я не злюсь на Минту. Мы злимся на себя и на то, что эти чувства жгут и режут изнутри.

Аполлон хмыкает, но отступает.

— Не думал, что ты настолько собственник.

— Я сказал Хейвен, что никто, кроме меня, не будет с ней танцевать, — отвечает он.

Аполлон ищет глазами моё подтверждение. Я киваю. И мне жаль, что его оттеснили так грубо. Поэтому я сама беру руку Аполлона и кладу себе на талию:

— Я хочу станцевать с Аполлоном.

От Хайдеса исходит почти ощутимая ярость. Она электризует воздух. Но он молчит. Отходит на шаг, потом ещё — и широким жестом приглашает нас танцевать.

Аполлон явно не в своей тарелке, и я его понимаю: он угодил в одну из игр между мной и Хайдесом. Я стараюсь сосредоточиться на его шагах, не выглядеть неуклюжей. Хотя именно так себя и чувствую.

Краем глаза замечаю: Минта подступает к Хайдесу, бросает на меня взгляд — смесь равнодушия и раздражения. И всё же уводит его на танцпол.

В итоге — Аполлон и Минта спиной друг к другу. А я и Хайдес — лицом к лицу. Я вцепляюсь взглядом в приветливое лицо Аполлона, но чувствую, как Хайдес смотрит. Смотрит, даже танцуя с другой. Откровенно, вызывающе. Так, будто мечтает вырвать меня из рук брата и прижать к себе. А я… я знаю, что позволила бы. Позволила бы разрушить меня до основания, лишь бы он продолжал смотреть так.

Аполлон раскручивает меня в пируэте. Я не успеваю сориентироваться и врезаюсь в грудь другого человека. В нос бьёт знакомый свежий аромат Хайдеса. За его плечом вижу, как Минта удаляется быстрыми шагами.

Его руки ловят меня и не отпускают. Вместо того чтобы вернуть на место, он прижимает сильнее. Щекой я упираюсь в его грудь и слышу сердцебиение — такое же сумасшедшее, как у меня. Его губы скользят по моим волосам, находят ухо:

— Это твоё место. Здесь. Со мной.

Воздух вырывается из лёгких.

— Ты уверен?

— Είσαι δικός μου. («Ты моя».)

Я морщу лоб, поднимаю взгляд.

— Что это значит?

Он колеблется.

— Просто сказал «да».

— Слишком длинно для простого «да».

В его глазах вспыхивает лукавый огонёк.

— Думаешь, я перевёл неправильно?

— Именно.

Он выдерживает паузу.

— Жаль, что ты не знаешь греческий. Значит, никогда не узнаешь правды. — И снова ставит меня в позицию для танца, одной рукой обхватив талию, другой сжав мою ладонь.

Решаю уступить ему — только на этот раз. И тут замечаю странность. Он общается с кем-то за нашими спинами. Кивает и чуть улыбается. И вдруг музыка меняется. Начинается новая песня. Та, которую я узнаю с первых же нот — одна из моих любимых.