Книга Сошествие в Аид, страница 21 – Хейзел Райли

— Хейвен, если бы ты должна была выбрать, кто из трёх — Аполлон, Гермес или Хайдес — тебе нравится больше, кого бы назвала?

Я устала от её вопросов. Не думала, что они будут такими целенаправленными. И уж точно не ожидала, что объект опроса будет сидеть прямо передо мной. Я тяну молнию на юбке и даю ей упасть к ногам. Вокруг — шёпот и вздохи. Я не могу снова ответить «Аполлон». Не хочу подбрасывать Лайвли ещё поводов меня задирать.

Глаза Хайдеса скользят по моим ногам. Он не делает ни малейшей попытки отвернуться. Разглядывает с такой настойчивостью, что мне становится не по себе. Я никогда не комплексовала из-за тела, никогда не смущалась наготы. Но теперь понимаю ту девчонку, что плакала раньше.

Формально я впереди. На мне остались майка и два предмета белья. На нём — только брюки и боксёры.

— Что ж, у нас два очень способных игрока, — провозглашает Афина таким тоном, что мне сразу не по себе. — Чтобы не стало скучно, следующий вопрос решит всё. Если отвечающий справится — другой останется голым.

Я резко поворачиваю голову.

— Что? Нет! Так не было в правилах!

Афродита смеётся. Впервые слышу её голос — звонкий, кристальный, как и ожидала. Гермес уже не может усидеть на месте. Он облизывает губы, не сводя с меня глаз.

— Хайдес, — грозно произносит Афина, — хочешь, чтобы Хейвен разделась догола прямо перед тобой?

Его серые глаза сужаются. Он обводит меня взглядом с головы до ног столько раз, что я почти верю — он и правда собирается остановить игру. Но разве может?

Каждый в комнате замирает, как будто он собирается раскрыть тайну загробного мира.

Я бросаю взгляд на Ньюта и друзей. Брат сидит, уткнувшись лицом в ладони. Лиам, рядом с ним, поднимает палец вверх:

— Отличная фигурка, Хейвен, — шепчет.

И вот это случается. Хайдес расстёгивает чёрные джинсы.

Я замираю, задержав дыхание.

Он останавливается. Смотрит на меня.

— Нет, — произносит он почти шёпотом.

Потом бросает взгляд на пульсометр, будто сам не уверен, сказал ли правду. Но пульс ровный. Никаких скачков. Тот же ритм. Его ритм гулко отдаётся у меня в ушах, перекрывая все другие звуки.

— Хейвен. Раздевайся, — приказывает Афина.

— Нет! — выкрикивает Ньют.

Афина наконец замечает его присутствие.

— Отойди. Она проиграла.

— Ты поменяла правила! Это нечестно! — защищает меня брат, пунцовый от злости. Джек тянется коснуться его руки, но он резко её отталкивает.

Перси опускает взгляд, будто из уважения к тому, что вот-вот случится. А Лиам, как всегда, нагло таращится прямо на меня.

Я закрываю глаза и считаю до десяти. Это не проблема. Главное — не сама нагота, а унижение проиграть только потому, что правила перекроили в последний момент. Я вела игру. Я должна была выиграть.

Как с Троянским конём. Всё было подстроено. У меня не было ни единого шанса, потому что они в любом случае нашли бы способ меня обставить. Я проиграла ещё до того, как села играть. Я бы проиграла даже в случае победы.

Я снимаю майку, бросаю её к ногам и остаюсь только в белье. Хайдес следит за движением, потом хмурит губы:

— Давай, Хейвен, — добавляет.

В толпе — человек двадцать студентов. Кто-то, как Перси, опустил глаза. Большинство — смотрят.

Я выдыхаю. Завожу руки за спину и нащупываю застёжку лифчика. Там три крючка. Отстёгиваю первый. Потом второй.

Но прежде, чем срываю третий, кто-то встаёт передо мной; наши тела сталкиваются, и я отшвыриваюсь спиной к холодной стене.