Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 12 – Тиро Томое

— Ох, Летта, Летта, — покачал головой Исайя, тяжело опускаясь на траву, — и откуда в тебе это? Хотя, чего это я? Подкапустная ведь ты. Богиней поцелованная.

Папаша горько поворчал ещё немного и затих. А я молча принялась собирать зрелые ягоды.

Богиня частенько засылала сюда новые души. Оборачивала их младенцами, наделяла редкими умениями и оставляла на капустных полях, под вызревающими хрусткими кочанами. От того и стали этих пришельцев называть «подкапустными». Но иногда детишки находились в самых неожиданных местах. Под яблонями, на арбузной бахче, под сочными плетями огурцов, в полях со зрелой пшеницей.

Таких младенчиков высоко ценили и отправляли на воспитание в Медовый дом, к мамаше Нуне. А уж оттуда подкапустные, повзрослев, отправлялись работать на разные кухни страны. Те, что покруче – на королевский двор, а остальные в места попроще, вроде кухонь потомственных аристократов или в дорогие ресторации.

Но моё появление в этом мире отличалось.

Редко-редко найдёныши появлялись на поле, поросшем травой и расположенном в опасной близости к лесу. Таких подкапустных люди опасались, потому как рядом были тёмные, вышедшие из чащи и не боящиеся света солнца.

Если до первых лучей утреннего солнца младенчик узреет человеческое лицо, то останется человеком. А если тёмный успеет раньше, то подкапустного унесут в лес, а вместо него появиться оборотень – внешне не отличимый от младенчика, но с душой лесного духа. А такие дети опасны.

Потому папаша Исайя так спешил в тот день на мой плач и накрыл меня своей жилеткой до того, как солнечные лучи зальют поле. Никто не мог знать, есть ли рядом дух лесной, скрывающий свой облик.

Зачем Богиня закинула меня на поле, а не в приличный огород я не знала. Богиня, объясняющая устройство мира, забавно скосила глаза на окно и засмеялась. На все мои возмущения, зеленоглазая проказница только хитро строила глазки и всё.

Но её поступок отражался на всей моей жизни.

Глава 6

Абсолютного отчуждения не было, но не было и полного принятия. Люди, спустя пару лет, привыкли ко мне и даже относились доброжелательно, но нет-нет, да и начинали приглядываться, а в глазах пряталось опасение. Даже мамаша Нуна согласилась с папашей, что я обычная подкапустная, однако на воспитание в Медовый дом не взяла, хотя и пообещала дать образование, когда я достигну шести лет.

А пока надо мной трясся папаша Исайя, твёрдо и безоговорочно верящий, что я обычная подкапустная – безвредная и одарённая.

Я старалась не разочаровывать его, но иногда выдавала артефакты прошлой жизни. Вот как сейчас, например, когда сболтнула про сердечные чаи.

Последняя спелая ягода ярко блеснула глянцевым боком и упала в корзинку.

— Папаша, пойдём, солнце уже высоко. Ягод хватит на несколько литров отборнейшего сиропа.

Я потянула корзинку, но поднять не смогла. Слишком богатый урожай дали заросли шиповника.

— Не надрывайся, пупок развяжется, — прокряхтел Исайя, поднимаясь на ноги, — ты вот сумку возьми, а корзинку я сам дотащу.

Медленно бредя по полю, мы вскоре выбрались на широкий тракт. Сегодня он был неожиданно оживлённым. Спешили тарантасы, битком набитые наряженным людом, тарахтели повозки с урожаем ранних яблок и овощей, гомонили птицы из телег фермеров.

Но совсем диковинно выглядела вереница дорогих карет, в которые были запряжены песочно-глянцевые кони с длинными гривами и хвостами.