Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 13 – Тиро Томое

— Гляди, Летта, — зашептал Исайя, склонившись ко мне, — королевский кортеж пожаловал. Сегодня очередной отбор в Медовом доме. Обычно от королевского двора прибывают пару-тройку вельмож, но сегодня, кажись, тут целая делегация.

Сельский транспорт, повинуясь крикам солдат на боевых конях, разбрёлся в стороны, пропуская важных господ. Песочные кони, встряхивая гривами, с вплетёнными в них украшениями, высоко вскидывая тонкие ноги, промчались по тракту и скрылись в разливающемся мареве, унося величественные кареты и скрытых в них представителей королевского двора.

— Папаша Исайя, — раздалось с тракта, когда возобновилось движение, — седайте с девчонкой, домчу до города. Чего зря ноги топтать.

— Ох, буду страшно благодарен, Буян, — поблагодарил папаша, влезая на телегу, которой управлял молодой рыжий парень, усыпанный яркими веснушками.

Парень, которого Исайя назвал Буяном, легко спрыгнул с места возницы, подхватил папашу под руки и помог забраться. Следом отправилась тяжёлая корзина с шиповником.

— Айда, Летка! – пригласил Буян, подхватывая меня под мышки и усаживая в ворох душистого сена, — держи яблоко!

— Спасибки, Буян, — пискнула я, принимая подарок и вгрызаясь в ароматный плод.

Не знаю, от чего этот улыбчивый парень получил такое прозвище, Буян был совсем не буйным. Он частенько появлялся на пороге лавки папаши Исайи и покупал то пяток монеток понтэ, то кремовое пирожное, то сладкий сироп из шиповника или вишни. Сладкоежкой он был, а совсем не буяном.

Буян забрался на место и громко хлестнул вожжами. Тяжеловоз Кони лихо взял с метса, от чего телегу дёрнуло. Я повалилась на спину и засмеялась, провалившись в мягкое сено.

— Живая, Летка? – спросил Буян, обернувшись.

— Живая! – пискнула я.

— Вот и отлично! – ответил Буян и обернулся к папаше, — кортеж ладный прибыл. Видать за Голдой.

— И то верно, — согласился Исайя, — знатная затейница получилась. Ты торт её, поди, не видел?

— Это какой?

— Да на выпускной экзамен девчонка состряпала. Сама Нуна прослезилась от умения, сноровки, да выдумки Голды.

— Нуна это хорошо, — хитро прищурился Буян, — а ты, папаша, что бы сказал? Так уж ли дивно она справилась?

Исайя крякнул, потёр затылок пятернёй и рассмеялся.

— Я? а, что – я? Вкус изысканный, ваниль там чувствуется, ладно крем сбит, нежный да гладкий. Коржи бисквитные во рту тают. А украшение? Это ж надо додуматься разделить торт на две части, аки луна и солнце делят сутки. Нет, истинно, как день и ночь тот торт получился. Одобряю.

Буян покивал головой и разговор плавно сместился на обычные темы. Как цены выросли, как налогов добавилось, как, третьего дня, у Марьяны корова двух телят принесла – жёлтых, словно одуванчики.

Под бормотание я не заметно для себя задремала и пропустила, что уже прибыли. Проснулась я от тёплых рук Буяна, который аккуратно занёс меня в дом и уложил в кровать. Парень осторожно укрыл меня покрывалом и на цыпочках вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Вскоре донеслись приглушённые разговоры.

Я повертелась в кровати, но сон уже исчез. Да и дела ждали. В саду, под старой яблоней, в крепком загоне сидели несколько белых кроликов – моё личное хозяйство. Следовало задать им корму, сменить воду и вычистить клетки. Я выскользнула из-под одеяла, распахнула окно и выскочила на улицу, бесшумно приземлившись на мягкую траву.