Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 16 – Тиро Томое

— Да так, разным, — Ник отвёл глаза в сторону.

Бывает. Фермеры частенько экономят на своих, продавая молоко до капли. Так что не мудрено. Хотя, может это молодой организм, получивший порцию свободы, чистого воздуха и новых впечатлений, так реагирует на простую пищу. Я вон, с тех пор, как омолодилась, тоже от любого кусочка в восторг прихожу. Всё-таки вкусовые рецепторы у детей работают лучше. В детстве всё ярче: небо, трава, еда, впечатления.

— Хочешь, город покажу? – предложила я.

— Хочу, — обрадовался Ник, но внезапно напрягся, прислушиваясь к чему-то.

Это было странно. Я ничего не слышала, кроме обычных звуков улицы. Что Ника так встревожило?

Он встал, нервно запустил пятерню в густые волосы и тоскливо посмотрел в сторону высокого глухого забора, который огораживал двор Исайи от улицы.

— Хотя, наверное, в другой раз. – Ник обернулся, грустно улыбнулся, — мне пора. Зовут. Нашли, гадёныши. Прощай, Летта. Вырасту – женюсь на тебе. Ты добрая и глаза у тебя очень красивые, как у мавки лесной. Это тебе, на память.

Он сунул руку за пазуху, вытянул медальон на шнурке и накинул мне на шею. Не дожидаясь ответа, Ник сорвался с места, подбежал к забору и буквально взлетел на самую верхушку. Он задержался на секунду, обернулся, взмахнул рукой в прощальном жесте, а потом спрыгнул вниз.

Я ухмыльнулась, поднимаясь с места. Осторожно сняла подарок. На крепком шнурке висел круглый медальон из серебра. Птичка. Простая птичка, по виду напоминающая соловья, но в окружении колючих кустов шиповника.

Вот и жених нарисовался.

Глава 8

В стволе старой яблони пряталось небольшое дупло, которое прошлой весной расковыряли трудолюбивые дятлы в поисках личинок жуков-древоточцев. Они вовремя показали нам с папашей, что дереву нужна наша забота и уход. Яблоню мы тщательно обработали, побелили ствол свежей известью с добавлением странного порошка, похожего на медный купорос, секрет которого Исайя от меня утаил. Теперь дятлы не возвращались, а значит, дерево мы спасли.

Дупло стало моим тайником. Там я прятала немудрённые подарки для папаши, чтобы он не обрадовался раньше времени. Туда же отправился и медальон. Пусть полежит до поры до времени, потому что мне будет трудно объяснить его появление. Медальон из серебра вещь не дешёвая. Малолетке заполучить его практически невозможно, тем более, если платой был кусок хлеба да кувшин молока.

Подхватив пустую крынку и торбу, я отнесла всё на место, а после, умывшись ледяной колодезной водой, полезла в окно своей комнаты.

Ну не люблю я эту истеричную собаку, которая реагирует на меня слишком неистово! Я её пыталась приручить, подружиться с ней. Неоднократно! И мясо из собственной тарелки таскала, и куски хлеба, и даже кремовые пирожные…но собака становилась только злее. Кажется, мои подношения злили её только сильнее.

Встав носками ботинок на выступающий каменный фундамент, я заглянула в окно. Тихо. Наверное папаша Исайя убрёл в лавку. Легко взобралась на подоконник, перекинула ноги в комнату и спрыгнула. Пол предательски скрипнул. Тут же отворилась дверь.

— Летта, — Исайя укоризненно смотрел на меня, — опять в окно лазила?

— Собака, — грустно вздохнула я и потупила взгляд.

— Иэх, — выдохнул Исайя, подходя ко мне, — горюшко ты моё, луковое.

Тёплая ладонь ласково легла на мою голову, потрепала и исчезла.