Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 28 – Тиро Томое

Позади тяжело вздохнул Исайя. Скрипнул стул, послышались шаркающие шаги. Тёплая рука легла на мою голову.

— Эх, Летта, — протянул он жалостливо, — Летта—Летта…

Я нахмурилась, пытаясь понять почему меня жалеет папаша.

Мамаша Нуна наконец отсмеялась. Она вытерла слёзы с раскрасневшегося лица, хмыкнула и заговорила. Только почему-то не со мной.

— Хочешь бесплатный совет, Исайя? – икая, сказала она.

— Глумишься, Нуна? – тихо ответил Исайя.

— Отчего же? От души советую, — Нуна перевела взгляд на меня и отчётливо, чеканя слова, сказала, — отведи своё чудо полевое в лес и оставь там, пока она твою голову под топор палача не подвела.

За спиной повеяло ледяным ветром. Спазм сжал горло, я отшатнулась, словно перед моим лицом просквозила мавка, невидимая в лучах солнца. Страх быстро пробирался под кожей, добираясь до сердца. А мамаша, глядя на меня, продолжала говорить.

— Где это видано, чтобы шестилетка так разумно планы строила, да не просто строила, ещё и информацию о людях выискивала? Думаешь, тут без тёмных обошлось? Не-ет, Исайя, по-любому скрывает твоя девчонка что-то. Скрывает, как пить дать! Летта, тебе сколько лет?

— Шесть, — растерянно пискнула я.

— А ощущается, как шесть десятков! – припечатала Нуна.

Ахнув, я вскинула руку, впиваясь в неё глазами. Всё в порядке! Тонкая детская кисть с гладкой кожей и розоватыми ногтями. Ох, непроста Нуна, если сумела навскидку определить мой истинный возраст. Хотя, всё же ошиблась на десяток лет, сейчас мне уже за семьдесят перевалило.

Моё движение не прошло незамеченным. Нуна так и вцепилась взглядом в мою руку. Хмуро смотрела, нехорошо.

С тоской подумав о выкинутой конфетке-беспамятства, я опустила руку, выдохнула, собираясь с силами. Шестилетка, значит, вас пугает, мамаша Нуна. Ну, ладно!

— Душа не имеет возраста, — громко и твёрдо продекламировала я основной постулат Богини-Матери. — Эти слова выбиты на камне, над самым входом в храм светлой Богини. Той самой, что регулярно приносит в наш мир детей, которых вы обязаны воспитывать и привечать, иначе лишитесь великой благодати и защиты. Усохнут лона ваших женщин, зачахнут поля, обмелеют реки, перестанет множиться род людской.

Щёки Нуны залила смертельная бледность, а я продолжала давить. Знала же, как чтут зеленоглазую в империи, знала, куда надо давить, но думала, что не придётся. Что ж, последний веский аргумент пущен в ход.

— Этот договор, заключённый вашими предками, продолжает действовать несмотря ни на что. Богиня приносит подкапустных, вы их растите, а взамен поля ваши обильны, дети родятся с завидной частотой, стада тучны и бесчисленны. Ты, мамаша Нуна, готова нарушить договор? Готова безосновательно отвести подкидыша Богини в лес и оставить на растерзание темным? Готова подвергнуть империю разрухе?

Слова отзвучали. Нуна судорожно хваталась за прореху в платье, смотрела то на меня, то на папашу. А я…что я? я поняла, что выиграла.

— Ох…ты…ты… — дрожащим голосом, повторяла Нуна, — ну ты и заноза! Вся в папашу! Беру свои слова обратно. Ты дитя ещё глупое и неразумное. Ладно, твоя взяла. Договорились. Выполню твою просьбу. Но только из-за того, что тебя опасно ко двору отправлять!

— Почему? – не понимающе протянул я.

— Да из-за языка твоего длинного! – воскликнула оправившаяся Нуна, — ты ж им молотишь почём зря! Надо-не надо! Ты и папашу Исайю, и Медовый дом и меня под палача отправить можешь! Так, что радуйся, дурёха! Останешься в своём Трилло.