Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 49 – Тиро Томое

— Что, мразота, сцышь, когда страшно! – гоготнул тот же голос, что заставил меня застыть.

Вожак, наверное. Организатор преступной группировки.

— Сколько заплатили? – сильный, молодой голос мужчины перекрыл возню.

— А тебе какая разница, если ты уже труп! – расхохотался вожак, — давай народ. Разом!

Зычный рёв вырвался из подворотни, свистнула тетива арбалета, запуская болт в жертву.

Решение пришло само собой. Я рванула с волос ленту, стягивающую мои рыжие пряди, дважды нажала рукой на педаль мусорного бака, вызывая яростное драконье пламя, и выскочила из-за бака.

Освещаемая гулким пламенем, я вынула из-за пазухи медальон, выставила его перед собой и пошла в подворотню, нараспев выкрикивая первое, что пришло в голову:

— Мандибула… дура матэр спиналис… максилла…пер ректум… пульмонес краниум насус…*

* * *

Не забываем, что Марь Васильевна врач, поэтому на ум её пришла латынь, вызубренная в мединституте. А точнее названия органов и кое-что из терминологии:

мандибула – нижняя челюсть;

дура матер спиналис – твёрдая мозговая оболочка спинного мозга;

максилла – верхняя челюсть;

пер ректум – в прямую кишку (имеется в виду введение препарата);

пульмонес – лёгкие;

краниум – череп;

насус – нос.

Глава 25

Нападающие, ошеломлённые моим внезапным появлением, резко обернулись. Звякнуло железо о камень и тут же замолчало, утонув в грязи. Жертва бандитского нападения медленно отступил назад, воспользовавшись замешательством.

Я немелодично взвыла и, подражая ярмарочным гадалкам, вплела в голос потустороннего ужаса, продолжила нести чушь, медленно наступая на бандитов:

— Мебендазол! Пирантел! Декарис! – сунула руку в сумку, нащупала банку серебрянки, и завопила, — ресусцитатио кардиопульмонария!!!*

Сопроводив всё это действо истерическим хохотом, который прекрасно получился, я выкинула вверх горсть серебрянки. Прости, Твина, придётся ещё немного подождать заказ!

Серебрянка ярко вспыхнула в отсветах бушующего в баке драконьего пламени. Потоки сырого ветра подхватили яркую пыль, смешали с туманом. В другой ситуации серебрянка бы просто осыпалась на землю, но умная я прекрасно знала, что влага вступает в моментальную реакцию со смесью. Серебрянка начинает ярко светиться, рождая новые оттенки цвета. А в сочетании с молочной пеленой тумана получается просто песня!

Первым завопил дальний бандит.

— Тёмная! Мавка!!! Души наши сожрёт!!!

Следом раздался хоровой крик всех бандитов:

— А-Ааааааааа!!!

— У-уууу – взвыла я, выпуская медальон, и захватывая двумя горстями порошок серебрянки, — кровь!!! мне нужна ваша кровь!!!

Порошок взлетел в воздух, расцвечивая туман в пурпур. Бандиты дружно, как по команде, бухнулись ничком в раскисшую грязь подворотни.

— Его …его бери… — кто-то глухо простонал с земли и тихонечко завыл, — не виноватые мы-ы-ы… не подходи, Тёмная… Всеотец хранитель, защити…

Повыв для проформы, я выкинула ещё горсть серебрянки. Тот, кого мне отдавали на съедение, неподвижно стоял, прижавшись спиной к глухой стене. Левой рукой парень зажимал правое плечо. Он исподлобья смотрел на меня, но ничего не предпринимал. Возможно, нервная система у него была покрепче. Или с Тёмными не знаком был? Какая разница? Главное, чтобы сейчас не стал глупостей творить.

Я порхнула мимо неподвижно лежащих бандитов, которые, при ближайшем рассмотрении, оказались коренастыми троллями с болот, подбежала к парню.