Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 46 – Тиро Томое

Не старый ещё, крепкий мужчина, одетый в холщовую рубашку и холщёвые же штаны, замахал на меня руками. Больше игриво, чем испуганно.

— Дядь Скит, — засмеялась я, низко кланяясь закадычному другу папаши, — доброго денёчка!

— И тебе, Летта! – хмыкнул Скит, заправляя большие пальцы за край кожаного пояса, — чего крадёшься? Неуж простые пути тебе заказаны?

— Да так, — уклончиво ответила я, — заходите сегодня к нам. На ужин планируется уха и расстегаи из форели.

Скит причмокнул губами, сразу позабыв про мою выходку.

— Зайду. Отчего не зайти, коль в гости приглашают. Да и кто в здравом уме от твоих пушистых расстегаев откажется? – прищурился Скит, вкрадчиво добавляя, — а вишнёвое варенье будет?

Ну, вот. И этот про варенье. Что их всех сегодня надирает?! Яркое солнце, секунду назад заливавшее улицу, чуть померкло. Следом и настроение немного упало.

— Непременно! – сохраняя лицо кивнула я, — для вас расстараюсь, дядь Скит. А вы мне ножи поточите уж, а то совсем затупились. Никто кроме вас с ними справиться не в состоянии, — хитро улыбнулась я.

— Ай, льстивая зараза! – хохотнул Скит, снова принимаясь за раскладку точильных камней, — да поточу, конечно. Ну, до вечера, Летта!

— Ага!

Я махнула рукой, прощаясь, и резво помчалась по тротуару. Из-за Малены и Витольда пришлось делать приличный крюк, чтобы добраться до дома, но зато появилась возможность зайти на базарчик за свежей зеленью и рыбой.

Выходя с базарчика, гружённая теперь уже двумя корзинками, я поняла, что солнце померкло не после слов Скита, а потому что тучки набежали и сейчас перекрыли почти половину неба. Медленно наваливалась духота. Вдалеке уже порыкивал гром. Пока ещё тихий, но уже устрашающий и обещающий знатную грозу.

***

Нуна любит повторять, что тесто на расстегаи требует любви и заботы. Впрочем, она так о любом тесте говорит. Зато в голове навеки застревает формула: ласка-внимание-спокойствие-тщательно вымесить! А, да и всех непричастных вон из кухни, чтобы не топали и не мешали тесту созревать, потому что нежное оно и пугливое.

Я улыбалась своим мыслям, а руки привычно делали дело. В теплом молоке растворяли палочку живых дрожжей (а других здесь и не было), вливали отдельно взболтанные до однородности яйца, добавляли столовую ложку сахару и чайную ложку соли, а потом медленно всыпали просеянную белую муку. Нежно замешивали тесто, потом вмешивали мягкое сливочное масло кусочками. А после вымешивали и вымешивали тесто, пока оно не стало гладким и нежным. Тут и подоспел тот самый момент, когда нельзя топать и шуметь. Тесто отправилось на расстойку отдыхать и набираться волшебных сил!

На плите тихонько булькала уха, в которую вскоре должны были отправиться коренья и зелень. Кусочки очищенной форели, смешанные с репчатым луком кубиками, влажно розовели в чашке, рядом благоухал нарезанный зелёный лук, в который я всыпала отваренный до готовности белый рис. Осталось только нарезать крутые яйца и дождаться, пока тесто подойдёт.

Пока я доваривала уху, а потом мыла посуду, тесто успело пару раз подняться. Я разделила его на кусочки, скатала шариками и вновь отправила на отдых. Духовка к этому времени уже разогрелась как надо. Дрова папаша в этот раз закупил отменные!

Весело насвистывая под нос, я раскатала шарики в кружочки и начала ваять расстегаи: ложка риса, ложка кусочков крутых яиц, ложка форели с луком. Края расстегаев защипывала изящной косичкой, а в центр, там, где оставалась дырочка, укладывала кусочки жёлтого масла.