Книга Моя по праву зверя, страница 64 – Алисия Небесная

Я замираю: этот запах приходит раньше неё, навязчивый, как след чужой помады на его щеке. Достаточно одного вдоха, чтобы понять — Селена.

Я никогда не видела их вместе. Но слышала, как она произносит его имя. Уверенно, тихо, будто речь идёт не о мужчине, а о собственности. О наследстве. Она говорила так, словно он уже был её. Может, когда-то и был. Но не сейчас.

Он теперь мой — истинный, отмеченный, и метка под кожей отвечает тихим, но безусловным пульсом. Волчица внутри затаилась, готовая рвануться вперёд, потому что чужим здесь места нет.

Я скидываю одеяло, ступаю босыми ногами на холодный пол. Медленно тянусь к креслу, нахожу его футболку. Ткань мягкая, тёплая, дышит его запахом. Натягиваю через голову. Пусть Селена сразу поймёт: кто здесь хозяйка.

Дверь открывается без стука. Словно у неё всё ещё есть на это право.

Селена входит растянуто, медленно, будто нарочно тянет каждое движение. На ней не платье, а тряпка — слишком короткая, чтобы прикрывать, и слишком обтягивающая, чтобы скрывать. Всё выставлено напоказ: грудь едва держится в вырезе, бёдра под тонкой тканью читаются, как на ладони. Это не одежда — прямое приглашение.

На секунду она замирает, глаза цепляются за меня. Я стою у окна — босая, в его футболке, запах Райна кольцом держит плечи, метка под кожей отзывается глухим пульсом. Он мой. И она это считывает сразу.

Селена не дура. Она понимает, что значит метка, что значит запах, въевшийся в кожу. Знает: чужой омеге здесь не место. Но не отступает. Спина выпрямлена, подбородок поднят слишком высоко, чтобы это было равнодушие. На губах улыбка — тонкая, натянутая, без намёка на тепло. В её взгляде ревность, злость и то самое соперничество, которое она даже не пытается скрыть.

— Не думала, что ты так быстро освоишься, — произносит она.

Я смотрю прямо, спокойно. Без угроз. Мне не нужно угрожать.

— Я не осваиваюсь. Я дома, — отвечаю.

Её зрачки расширились. На мгновение она замерла. Затем снова — маска уверенности, переходящая в дерзость. Сильная омега, которую знает стая и уважает Совет. Но я — пара альфы. У альфы только одна Луна. И если она пришла напомнить о себе — опоздала. Дверь уже закрыта.

И место занято.

И всё же она улыбается. Холодно. Уверенно. У неё за спиной — имя матери, поддержка совета, и годы, проведённые рядом с альфами.

— Ты правда думаешь, что он тебя выбрал? — спрашивает, не повышая голоса.

Говорит почти с сочувствием. Как старшая — младшей. Как победитель — той, кто просто пока не понял, что проиграл.

— Не льсти себе. Он сделал это не из-за чувств. Он сделал это потому, что ему нужна жена. Законная. Метка. Документы. Стае нужно лицо рядом с альфой. Совет требует стабильности. Ты — просто способ не потерять власть.

Она не говорит это с истерикой. Наоборот — как истину. Как то, с чем мне придётся жить. Словно ставит диагноз. А я — просто пациентка, которой пока не объяснили, насколько всё временно.

— А ты думаешь, что ты незаменима? — спрашиваю , спокойно.

Не наступаю, не защищаюсь. Селена замолкает. Ожидает привычной реакции — агрессии, оправданий, слёз. Но я молчу. Потому что метка на мне — не договор. Это связь.

— Совет может одобрить стаю, — добавляю тихо. — Но не может выбрать для альфы пару. Это решает волк. А волк выбрал.

Селена сжимает пальцы. Её запах колется, меняется — не страх. Больше злость. Животная, горькая. Она привыкла выигрывать. Но я не играю. Я уже здесь. И мне не нужно её место. Потому что я на своём.