Книга Моя по праву зверя, страница 68 – Алисия Небесная

Белла не вздрагивает.

— Выполняю поручение врача, — отвечает спокойно, разворачивается, встаёт на носки и целует меня в щёку. Касание быстрое, но нежное.

— Поручение? — уточняю, глядя на неё сверху вниз. — Ты уже работаешь здесь?

— Пока наблюдаю. Сами показала мне запасы и картотеку, доктор попросил помочь с ревизией. Я не против.

— Ты не говорила, что хочешь стать врачом, — тихо замечаю, беря её руку и медленно растирая пальцы.

— А ты не спрашивал, — фыркает, не вырывая ладони. Улыбается уголком губ и показывает язык, дерзко и без капли стеснения.

— Осторожнее, — приподнимаю бровь. — Так и укушу.

— Ты мне ещё не муж, чтобы диктовать, — парирует с вызовом, но взгляд блестит, не отводит.

Я приближаюсь. Медленно. Словно даю время опомниться, хотя оба знаем: она не отступит.

— Это легко исправить, — отвечаю негромко, но достаточно твёрдо, чтобы в её запахе на секунду вспыхнула тёплая нота.

Она прикусывает губу. Но не спорит. А я всё ещё держу её руку.

— Тогда поторопись, альфа. Пока я не передумала.

— Не бойся. Я не из тех, кто теряет своё.

Меня отвлекает едва слышный шорох за спиной.

— Простите, Райн, — голос старческий, спокойный, но с лёгкой ноткой напряжения.

Разворачиваюсь. Доктор Ливингстон стоит в проёме, опираясь на косяк, усталый, но собранный. Взгляд — на Беллу, потом — на меня. Без осуждения, скорее — с профессиональной оценкой. — Не хотел мешать, — продолжает, чуть склонив голову в знак уважения, — но, раз вы оба здесь… Белла, вы, кажется, проявляли интерес к работе? У меня сейчас как раз есть возможность показать несколько случаев.

Белла тут же кивает, привычно собранно.

— Конечно. Я уже смотрела препараты и картотеку. Готова подключиться.

Доктор кивает, но в его голосе появляется иная интонация — чуть более сухая, официальная.

— Это прекрасно. Но, боюсь, прежде чем допускать вас к работе с пациентами, нам всё же стоит вернуться к разговору о формальностях. Об образовании. Регистрации. Стажировке. Понимаете, даже в условиях стаи есть правила. Особенно, когда речь идёт о медицинской помощи.

Чувствую, как напрягается Белла. Не резко — тонко, почти незаметно. Но запах её меняется. Волк внутри откликается.

— Я училась, — говорит она спокойно. — Последний курс. Не успела закончить из-за переезда. Но практики у меня были. Большие. Я не подхожу к больному с нуля.

Доктор кивает.

— Это не вопрос недоверия. Просто… ответственность. Вы и сами понимаете.

Я смотрю на неё. Прямой взгляд, голос не дрожит. Но я уже знаю её запах: под этим спокойствием клубится раздражение. Горечь. Её выбор — быть здесь — может оказаться не таким простым.

Чувствую, как поднимается внутреннее напряжение. Мы с ней ещё не говорили о будущем. О её. О моём. Я надеялся, что всё как-то встанет на место.

А теперь понимаю: разговор будет. И он будет непростым.

— Я помогу, чем смогу, — говорит Белла, поворачиваясь к доктору. — Если есть возможность включиться — даже как ассистент — я согласна.

— Начнём с малого, — тихо отвечает Ливингстон. — Посмотрим на реакцию стаи, на вас, и — решим. Я покажу вам пациентов.

Белла кивает и уходит с ним, не оглядываясь. А я остаюсь в пустом холле, с тревогой, осевшей где-то в груди. Она не просто моя. У неё есть свои цели. И мне придётся понять, как вписаться в них.

Одно радует — она старается быть полезной. Не прячется, не требует привилегий, не ждёт, что я всё устрою. Она уже делает. И делает для стаи. А это… это важное качество. Для будущей Луны — главное, наверное. Не только быть рядом с альфой. Не только принадлежать. А нести вместе с ним. Ответственность. Заботу. Вес.