Книга Моя по праву зверя, страница 77 – Алисия Небесная

— О, молодцы, что пришли, — улыбается она, как будто нас давно ждала. — Мама уже заварила чай.

Я моргаю. Рядом со мной Миша прыскает от смеха, Кайла только закатывает глаза.

— Но… мы только что решили прийти, — растерянно произношу я.

— Конечно, — отзывается Алекс легко, будто я сказала что-то очевидное. — Но мама, как обычно, всё знала заранее. У неё чутьё. Особенно на тех, кто приходит впервые.

Кайла тихо добавляет:

— Привыкай. С Амалией не спорят. И никогда не удивляйся, если она отвечает на вопрос, который ты ещё даже не озвучила.

Мы поднимаемся на крыльцо, и дверь мягко закрывается за нами, как будто дом сам нас принял. Внутри пахнет сушёными травами, яблоками и каким-то едва уловимым, но родным ароматом уюта. Как будто я здесь уже бывала.

И я вдруг понимаю — именно сюда мне сейчас и нужно было попасть.

— А вот и будущая Луна, — раздаётся мягкий голос с порога.

Из тени появляется женщина — на вид лет сорока, но взгляд у неё такой, будто прожила не одну жизнь. Длинные, русые с проседью волосы свободно спадают на плечи. Глаза — светлые, ясные, и в них столько спокойствия, что внутри у меня тоже становится чуть тише. Лицо доброе, открытое, но с какой-то древней глубиной — как у тех, кто знает больше, чем говорит.

— Проходи, Белла. Ты давно должна была сюда попасть, — добавляет она, словно между нами уже был разговор. Хотя я вижу её впервые.

— Вы… знали, что я приду?

Она только улыбается, оборачивается к девочкам:

— Ну что вы стоите, будто первый раз у меня. Проходите. Кайла, Миша — накрывайте. Беллу оставьте мне.

И голос у неё не приказывает — он просто есть, и спорить с ним не хочется. Внутри что-то откликается — будто я дома. Хотя понятия не имею, что меня здесь ждёт.

— Вы меня знаете? — тихо спрашиваю, переступая порог.

— Да, Белла. Ты была у меня много лет назад. Совсем крошкой. Твоя мама привела тебя. Она тогда волновалась… чувствовала что-то — и хотела убедиться.

— Убедиться?.. — делаю шаг вглубь дома, чувствую, как внутри всё сжимается. Волчица замирает, слушает.

— Она хотела знать, будет ли у тебя пара. Настоящая. Истинная, — кивает женщина. — Запах твой уже тогда был особенным. Призрачный, но отчётливый. Я сразу поняла: передо мной омега с редкой связью.

— Вы ей сказали? — сажусь за стол, голос дрожит, хоть я стараюсь держаться.

— Я не могла назвать имя, — говорит Амалия спокойно, без мистических ноток. — Но сказала твоей матери, что ты будешь отмечена. Что у тебя будет пара — альфа, настолько сильный, что от него не уйти. Не спрятаться. Связь с ним будет выше логики и воли.

Слушаю, сжав ладони. Горло перехватывает. Не потому что страшно — потому что будто узнаю себя заново. Всё, что было с Райном… оно ведь действительно не поддаётся объяснению.

— Мама… — выдыхаю, глядя в чашку, — она испугалась?

— Очень, — кивает Амалия. — Она была молода, горячая, и не хотела, чтобы за тебя решали инстинкты. Сказала, что не допустит, чтобы её дочь стала чьей-то… без права выбора. Уехала на следующее утро.

— Я тогда была совсем маленькой, — говорю тихо. — Я этого не помню.

— И не должна была помнить, — Амалия улыбается немного грустно. — Но я помню тебя. Твои глаза. Ты сидела у меня на полу, ковыряла травы и всё спрашивала, зачем я добавляю корень в настой. Тогда я уже знала: из тебя вырастет не просто омега. А та, что сможет идти рядом с сильным альфой. Не за спиной. Не под каблуком. Рядом.