Книга Похищение Цирцеи, страница 106 – Лив Стоун

То есть, если я потерплю неудачу, то никогда больше не увижу Гермеса. Мы смотрим друг на друга, одновременно беспомощные и уверенные. Вопрос о том, чего я стою и сомнение в моей полезности общине, действует как удар в живот. Я всегда в этом сомневалась. Всегда. Мне придется преодолеть недоверие к себе, если хочу добиться успеха.

– Тем не менее, я не могу оставить нарушение закона безнаказанным, – добавляет Аид.

Он вытягивает руки перед собой, и на его ладонях появляется золотой скипетр, продолжающийся цепочкой из мелких звеньев. Это похоже на… кнут. Сердце уходит в пятки. Вглядываюсь в лица богов, не смея поверить. Персефона опускает глаза, Танатос не может скрыть ужас, который внушает оружие, Немезида ликует. Что касается Аида, пожалуй, именно он испытывает наибольший внутренний конфликт. Он не хочет этого, но решимость пересиливает. С содроганием думаю о том, что это лишь часть его работы: править и исполнять закон, несмотря на то, кем является преступник, стоящий перед ним.

– Это напоминание для каждого из нас, – объявляет он. – Ни один живой, даже если он один из Двенадцати, не может избежать этого. Но ты мой племянник, Гермес, ихор моего ихора. Я не буду сам исполнять наказание.

Значит ли это, что он его пощадит? В душе зарождается надежда, но она быстро угасает, когда я замечаю приближающийся силуэт Немезиды. Она обещала сделать это с нашей первой встречи. Наказать гибрис Гермеса. Она с грохотом ударяет хлыстом по каменному полу. Золотой металл испускает огненные искры, как только касается плит.

– Вы не можете этого допустить! – выхожу из себя я. – Это варварство!

– Об этом надо было думать раньше! – возражает Аид.

– Цирцея, – зовет меня Гермес, расстегивая рубашку. – Я знал, что меня ждет.

– Почему ты мне ничего не сказал?

Гермес ласково улыбается, а у меня ощущение, будто я проваливаюсь в овраг с лавой.

– Разве я не говорил тебе, что ты стоишь всех рисков?

Комок застревает у меня в горле. Танатос тянет меня назад, а Немезида топает ногой по полу, и в тронном зале наступает мертвая тишина. Перед троном, на котором восседает царская чета, возвышается каменная колонна. Без указаний Гермес поворачивается спиной к собравшимся, поднимает руки, и два металлических кольца сжимают его запястья. Гермес знает, что делать, потому что видел это раньше. Именно этого он боялся все это время и даже недавно, в купальне, уступая мне. Потому что, возможно, это был наш последний шанс.

Я говорю себе, чувствуя, как пальцы Танатоса нервно сжимаются на моих руках, что именно его испытание века назад видел Гермес. Но Гермес бог. Один из Двенадцати. Никакое оружие не может причинить ему вреда. Обязательно должна быть лазейка!

Немезида поднимает рукоять и наносит первый удар с такой силой, что я не единственная, кто пугается или с большим трудом сдерживает крик. Я прижимаю руки ко рту. Хлыст вонзился в кожу точеной спины Гермеса. Одним движением Немезида убирает его, и он вырывает брызги ихора, которые разлетаются вокруг них, попадая на мое платье и руки. Гермес хватает цепи висячих колец и сжимает челюсти.

– Любой другой кнут нанес бы меньшие раны и не оставил бы шрамов, но этот был создан в кузнице Гефеста, – шепчет мне на ухо Танатос, снова заставляя меня отступить. – Даже у богов после этого останутся шрамы.