Книга Похищение Цирцеи, страница 40 – Лив Стоун

– Она отлично себя показала! – добавляет она. – Не думала, что увижу такую молодую ведьму. Сколько прошло с тех пор, как одна из них умерла не от старости? Лет сто?

Она могла просто вонзить меч мне в сердце. Я хотела бы возразить, но очень устала. Ведьмы не болеют и не попадают в несчастные случаи. Они угасают. Сто лет назад, во время войны с богами, некоторые ведьмы погибли раньше своего срока.

– Спокойно, Нем, – успокаивает ее бог.

Богиня открывает рот, чтобы возразить, но тут же закрывает его.

– Не называй меня Нем, – раздраженно бросает она. – Или я буду называть тебя Таном.

Она вызывающе склоняет голову набок.

– Ты бы не посмела.

Отлично. Я стала свидетелем семейной ссоры. Это не помогает понять, с кем имею дело, но в данном контексте обнадеживает. Богиня рычит, скрещивая руки, прежде чем повернуться ко мне.

– Как тебя зовут, тень? Кто твой психопомп, раз ты оказалась в категории НДУ? Точно не Кера, сестра никогда не была так небрежна с тенью.

У меня есть догадка, что эти двое – родственники Керы и Гипноса, дети Ночи. Насколько это не очевидно в случае с Керой, Гипносом и «Нем», настолько это неоспоримо с «Таном».

Коротко вздыхаю. У меня все еще нет желания общаться, и я не знаю, чего на самом деле хотят от меня эти двое.

– Цирцея, – говорю я, не очень обрадованная мыслью, что придется описывать родословную.

Ответом заставляю замолчать богиню, которая кажется удивленной В свою очередь, бог пожирает меня глазами, усиливая неловкость. Но и на его лице проскальзывает восхищение. Возможно, он желает стать моим проводником. В отличие от Гермеса, который меня бросил.

– А мой психопомп – бездарный Гермес, – добавляю я, все еще обиженная его поведением.

– Подожди… Гермес в Преисподней? – спрашивает богиня.

– Ему нужно было провести трудовую проверку, и попутно он забросил меня в Эреб.

До сих пор не могу в это поверить. Я больше не чувствую гнев, только непонимание и.… грусть. Как он мог? Потираю руки, прохлада и охватившее беспокойство заставляют поежиться.

– Невероятно! – восклицает богиня, поднимаясь. – Сын Зевса уже сто лет находится в бегах, а теперь осмеливается ворваться для проверки! Пусть только мне попадется. Наверняка Их Величества не давали на это согласия!

– Мхм, вполне возможно, – соглашается сохраняющий спокойствие бог.

Тем не менее, он не скрывает раздражения. Не знаю, что Гермес такого наделал, но ему никто здесь не рад.

Все это, конечно, мило, но я все еще не знаю, с кем разговариваю.

– Кто вы такие?

Божества возвращают внимание ко мне.

– Я Немезида, наказываю за гибрис. Кстати, мне нравится твой гнев, Цирцея, – представляется богиня с язвительной полуулыбкой.

– Гибрис?

– Гордость и безрассудство. Ты полна ими.

Делаю шаг назад, обеспокоенная утверждением.

– Как и все тени НДУ, – добавляет она. «Я слишком хорош, чтобы умереть», «Мое время еще не пришло», бла-бла-бла…

Ей повезло, что я не способна контролировать магию в полном объеме.

– Никто не может помешать планам судьбы. Брат знает это лучше, чем кто-либо другой. Скажи ей, – подбадривает она, подталкивая бога локтем.

Последний стреляет в нее белыми глазами.

– Меня зовут Танатос.

Он больше ничего не говорит, но это и не нужно. Среди всех древних верований ведьм до возвращения Гекаты существовало поверье, что бог смерти является вершиной зла. Мы верили в него больше по привычке, прекрасно зная, что смерть необходима в жизненном цикле природы.