Книга Усадьба госпожи Аннари, страница 4 – Юлия Шахрай

Лицо мужчины суровеет, и он переводит взгляд на женщину:

— Что здесь происходит? И кто вы?

Та высокомерно задирает нос:

— Я экономка баронессы Аннари. Она болеет после того, как скинула ребёнка, и сейчас не в себе. Вам стоит уйти.

— Останьтесь, — настаиваю я. — Эта женщина меня опаивает каким-то наркотиком. Помогите мне, пожалуйста.

Мужчина в несколько шагов преодолевает расстояние, отделяющее его от кровати, быстрым движением берёт часть одеяла, на которую пролилось зелье, принюхивается, и его глаза яростно сужаются:

— Вы поите её лепестками алуники! Удивительно, как она вообще в состоянии говорить!

Экономка срывается с места и пытается выбежать из комнаты, но мужчина оказывается быстрее. Он перехватывает беглянку и ловко связывает её же поясом. Деловито интересуется:

— В доме ещё кто-то есть?

Пожимаю плечами, а вот малышка, о которой я почти успела забыть, произносит:

— Ещё кухарка Марта. Её сестра.

— Больше никого?

— Никого.

— Хорошо. На всякий случай запритесь и ждите меня здесь.

Малышка закрывает дверь на щеколду, потом возвращается, залезает на кровать, прижимается ко мне своим хрупким тельцем и робко спрашивает:

— Мама, теперь всё будет хорошо?

— Да, милая, — стараюсь вложить в ответ уверенность, которую совсем не испытываю.

— Они не разрешали мне к тебе приходить, а я так скучала! — губки малышки обиженно надуваются.

Сердце пропускает удар — именно так делала моя доченька, когда была жива. Не знаю, её ли душа в теле этого ребёнка, но раз так сложилось, что теперь я её мама — приложу все усилия, чтобы о ней позаботиться.

Прижимаю малышку к себе и говорю то, что должна в такой ситуации сказать хорошая мать:

— Я тоже по тебе скучала, милая.

Дочка начинает рассказывать, как ей жилось без меня. О том, что тёти были злые и она от них часто пряталась. Что уже созрели груши, поэтому она иногда бегает в сад их собирать. И мне может принести, если я захочу. Что в одном из сараев поселилась кошка вместе с котятами. Что ветер повалил дерево в парке. Что кукла осталась всего одна, но зато самая любимая.

Слушая её, радуюсь, что она воспринимала всё происходящее, как приключение.

Сложно сказать, как скоро раздаётся стук в дверь. Мужчина, на помощь которого я сейчас надеюсь, сообщает, что это он и что преступницы пойманы.

Дочка впускает его внутрь. Мужчина садится на стул возле изголовья и вздыхает:

— Жалею, что не приехал раньше. Узнав о смерти вашего мужа, месяц сомневался, стоит ли вас проведать. Кто же знал, что тут такое. Простите, госпожа, я не представился — поручик Рансон. Служил под началом вашего мужа, но был комиссован из-за ранения. Лекари сделали всё, что было в их силах, но так до конца и не смогли избавить меня от хромоты. Но я всё равно рад, что ваш муж спас мне жизнь. И рад, что теперь могу вернуть ему этот долг.

— Простите, — осторожно произношу я. — Я сейчас не в себе. Меня чем-то опаивали. Помню только своё имя и то, что у меня есть дочка, а остальное словно в тумане. И чувствую ужасную слабость.

— Точно! — Рансон хлопает себя по лбу. — Сейчас!

Ищет что-то в карманах, а затем достаёт кулон на цепочке и протягивает его мне:

— Возьмите! Он, конечно, заряжен не полностью, но вам должно хватить.

Растерянно беру кулон и с недоумением кручу в руках, рассматривая простой серебряный овал без какого-либо рисунка. Уточняю: