Книга Опальная жена. Пекарня на краю севера, страница 159 – Александра Берг

– Уйди, Виктор. Просто уйди.

Виктор поднялся с места. В нём бушевали эмоции, и странное дело – я ощущала их. Они окутывали меня невидимым коконом, обволакивали, проникали под кожу. Его аура – горячая, яростная, непробиваемая – пульсировала в воздухе.

– Я не стану навязываться, – произнёс он сдавленным голосом. – Но и сдаваться не собираюсь, Анна.

С этими словами Виктор развернулся и молча направился к выходу. Его плечи были расправлены, спина – прямая, как струна. Даже в отступлении он оставался воином. Возле вешалки Виктор резко схватил своё пальто, отчего стойка с грохотом упала на пол.

Я невольно зажмурилась от этого звука, вздрогнув всем телом. Когда открыла глаза, Виктора уже не было.

Глубоко выдохнув, взяла тряпку, чтобы убрать остатки пролитого чая. Работа – лучшее занятие, чтобы не думать. Особенно сейчас, когда мысли грозили разорвать голову на части.

Закончив, вернулась на кухню, где местами осталось прилипшее тесто. Методично, движение за движением, я соскребла его с пола. После, вынув из печи готовую залу, принялась за уборку всей пекарни. Протёрла пыль с полок, смела крошки, вымыл полы.

Работа отнимала силы, но дарила забвение, пусть и временное. Не думать о Викторе. Не думать о Штаймере. Не думать о пекарне и её судьбе. Просто двигаться, делать что-то полезное, ощущать усталость в мышцах.

Уже вечерело, когда я закончила. За окнами сгустились сумерки, а улицы опустели окончательно. Пора было возвращаться домой, но вдруг со стороны заднего двора донеслось ржание.

Кони? В такое время?

Следом послышался стук в калитку – негромкий, но настойчивый.

Сердце тревожно сжалось. Кто бы это мог быть?

Натянув на плечи шаль, я осторожно вышла во двор. Подойдя к калитке, прислушалась.

Голоса. Мужские. И один из них я узнала!

Поколебавшись, отодвинула щеколду. Калитка со скрипом отворилась, и я увидела Марта. А рядом с ним стояли сани, доверху наполненные дровами…

Глава 40

Мне не хотелось пускать его в дом. Упереться рогом и не пускать Марта на порог! На него я злилась больше, чем на Виктора! Хотя, казалось бы, куда уж больше.

Мужчина не смотрел мне в глаза. Лишь изредка мялся, переступая с ноги на ногу.

– Ну?! – резкий, хрипловатый окрик сорвался с саней. – Чего замёрзли там? Я вот замёрз! Кони-то устали как собаки! Отдохнуть им пора! Вы гляньте только, что творится!

Седобородый возница, весь покрытый инеем, словно дед-мороз из страшной сказки, злобно кутался в свой жиденький, промёрзший полушубок, тыча варежкой в завьюженную темноту.

– Отец-то какую пургу нагнал! Чистая погибель!

Кони, будто в подтверждение его слов, дружно и нетерпеливо заржали.

– Д-дрова… – выдавил из себя Март.

Он всё также избегал моего взгляда, уставившись в сугроб.

– Сегодня… съездил. У нас ведь совсем не осталось.

Я невольно обернулась, бросив ершистый взгляд на поленницу. Там и правда лежало не больше десяти дров.

Ну вот, какого чёрта? Почему Март ничего не сказал? Просто взял деньги и укатил! Что за детский сад?!

И в этот самый момент за спиной скрипнула дверь. На пороге возникла Терес. Не просто вышла – явилась. И не с пустыми руками. В её крепко сжатой ладони поблёскивала в слабом свете массивная деревянная скалка.

Мне даже стало жаль Марта. Но жалость испарилась так же быстро, как пар на морозе.