Книга Опальная жена. Пекарня на краю севера, страница 171 – Александра Берг

– Я… я просто проходил мимо, клянусь! – выдавил он, но даже без драконьего чутья было понятно, что врёт.

Не раздумывая, я впился пальцами в его глотку, слегка сдавив, чтобы понял – терпение у меня не железное.

– Последний шанс, – прорычал я. – Кто. Ты. Такой?

– Харрис! Инг Харрис! – завопил мужчина, брызгая слюной. – Охранник… охранник из пекарни на Фонтанной площади! У господина Мелвина служу! Служил… – осёкся он.

Я отпустил горло, но схватил за грудки, встряхнув как тряпичную куклу.

– Зачем ты поджёг пекарню на Соляной?

Глаза Мелвина расширились ещё сильнее, когда он заметил неестественный блеск в моём взгляде.

– Я… я не хотел! – затараторил он, слова вылетали из него, как горох из дырявого мешка. – У меня не было выбора! Клянусь всеми богами! Хозяин заставил! Сказал, если не сделаю, не возьмёт обратно на работу! А у меня четверо детей, господин! Четверо! Младшему и трёх нет… Работа нужна!

– Ты был готов убить двух человек! – напомнил я, снова встряхнув охранника. Мысль, что Анна из-за этого целиком ушла в себя, обожгла изнутри пепельным привкусом ярости.

– Я… я не хотел… – завыл Харрис, и из его глаз, наконец, брызнули настоящие слёзы, оставлявшие грязные дорожки на щеках. – Не хотел… Мэлвин заставил!

Пазлы щёлкнули, вставая на место. Март как-то обмолвился о конфликте между двумя пекарнями. Тогда Анна публично унизила этого самого Мелвина.

Чёрт возьми, обо мне говорят, что я вспыльчив, но Анна, оказывается, тоже за словом в карман не полезет!

Я тяжело, с шипением выдохнул, выпуская пар ярости, и грубо поднял Харриса. Посмотрел ему в глаза. Внутри всё кипело. Я с лёгкостью мог бы раздавить его глотку прямо здесь, найти этого Мелвина и стереть его с лица земли. Но… Анна. Я отчётливо представил её лицо, полное осуждения и разочарования. Она бы этого не оценила. Ни убийства, ни самосуда.

Схватив Харриса за шиворот, я поволок его обратно, к выходу из подворотни, на заснеженную улицу. Он едва переставлял ноги, спотыкаясь о собственные сапоги и комья снега.

– К-куда вы меня… ведёте? – выдавил он, запинаясь.

– В участок, – холодно процедил я. – Расскажешь там всё. До последней детали. И про Мелвина, особенно. Так что о возвращении на работу можешь забыть. Думаю, тебя сошлют на каторгу, но это всё же лучше, чем смерть. По крайней мере, шанс вернуться к детям у тебя будет. Когда-нибудь.

Харрис снова жалобно заскулил, но я лишь сильнее сжал пальцами его воротник, заставив замолчать.

Глава 44

Я расклеилась. Сжалась, как высохший лист, и ушла в себя. Замуровалась в четырёх стенах своей комнаты. Забилась, будто раненый зверь в тёмной, тесной норе.

Стены, обои с блёклым цветочным узором, паркет под ногами – границы моего крошечного, безвоздушного мира.

А ведь я так отчаянно хотела быть сильной, несгибаемой. И вот… треск, надлом. Поломка. И это уже был не просто откат, не тот временный спад, о котором говорил Виктор. Нет. Это было что-то глубже. Как будто все мои внутренности, всё то неуловимое, что зовётся душой – не просто пострадало, а дотла сгорело в том адском пламени, что поглотило пекарню. Остался лишь холодный пепел.

Дни в комнате тянулись, сливаясь в одно серое, безвременное пятно. Я не плакала. Слёз не было. Вместо них – пустота.

Я могла часами лежать на спине, уставившись в потолок с трещинкой у люстры. Взгляд скользил по штукатурке, ловил пылинки, танцующие в полоске света от неплотно задёрнутой шторы, но мысли не цеплялись ни за что. Полная, оглушающая тишина в голове.