Книга Опальная жена. Пекарня на краю севера, страница 97 – Александра Берг

– Вернётся? – холодно усмехнулся он. – Мой дорогой Виктор, вы всё ещё не понимаете, с чем мы имеем дело.

Мужчина сделал последний глоток бренди, выдержал драматическую паузу и продолжил:

– Если кто-то совершает подобный… поступок, он редко возвращается. Особенно женщина из благородного семейства. Для неё это равносильно социальной смерти.

Я кивнул, стараясь выглядеть как человек, смирившийся с ситуацией.

– Благодарю за информацию, – сказал я поднимаясь. – Это не просто… Мне нужно время.

– Конечно, генерал, – кивнул Вейр. – Отдохните с дороги. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату.

– Не стоит. Я остановлюсь в городе.

– Как пожелаете.

Когда я уже был у дверей, Вейр окликнул меня:

– И, Виктор… Я по-настоящему сожалею о случившемся. Поверьте, это удар и для меня.

Я обернулся и посмотрел в его холодные глаза. Там была лишь пустота – ни тени искренности. Его фальшивое сочувствие, наигранные интонации, даже поза – всё вызывало во мне физическое отвращение. Никогда прежде Август Вейр не казался мне настолько омерзительным.

Выйдя из особняка, я глубоко вдохнул морозный воздух, и он мгновенно обжёг мои лёгкие острой, пронзительной свежестью.

Тысячи крошечных ледяных иголок пронзили грудную клетку, заставив на мгновение задержать дыхание. Второй вдох оказался уже легче – холод растекался по телу отрезвляющей волной, прочищая разум.

Колючий мороз щипал не только кожу, он словно проникал глубже, кристаллизуя мысли в чёткий план действий.

Теперь я точно знал, что делать…

Глава 26

Я повернул голову в сторону особняка. Вейр следил за мной, как дворовый пёс за костью. Его взгляд… липкий, настойчивый, точно он пытался убедиться, что его марионетка послушно танцует под заданную мелодию.

Конюшня манила меня как магнит. Именно там мог скрываться ответ на вопрос об исчезновении Анны и моего Шторма. Представление графа о том, что хрупкая аристократка могла укротить боевого жеребца, вызывало лишь горькую усмешку.

Я сделал шаг к конюшням, но тут же одёрнул себя. Нет, сейчас нельзя. Слишком очевидно. Это разрушит созданную иллюзию моего смирения с ситуацией.

“Ночью” – решил я.

Вернусь после заката, когда в поместье всё успокоится.

А пока нужно играть роль. Роль достаточно убедительную, чтобы граф потерял бдительность и расслабился.

Я медленно подошёл к коновязи, где терпеливо дожидалась лошадь Глена. Животное тихо всхрапнуло, когда я провёл рукой по тёплой шее.

Вскочив в седло, я бросил последний взгляд на особняк.

– До скорой встречи, граф, – прошептал я.

Пришпорив кобылу, галопом покинул свои бывшие владения.

Деревня встретила меня привычной суетой – женщины у колодца, дети, гоняющие обруч по дороге, телеги с товаром. Ничего необычного. Странно. Если бы здесь произошло что-то из ряда вон – например, дочь графа промчалась на боевом коне в ночной сорочке – деревенские языки гудели бы, как растревоженный улей. Но люди занимались своими делами, не обращая на меня особого внимания.

Миновав последние дома, я направился к городу. Проехав по булыжной мостовой, остановился у гостиницы “Серебряный кубок” – небольшого, но опрятного заведения на окраине. Бросив поводья подбежавшему конюху и сунув ему монету, вошёл внутрь.

Хозяин – дородный мужчина с лоснящимся лицом – поклонился, завидев меня.