Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 7 – Дарья Кун

– Может, просто поделиться? Лес большой.

Он на секунду поднял на неё взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на насмешку.

– С лисой не договоришься. Она не из ваших. Не понимает слов.

Наступила неловкая пауза. Элли пересчитывала монеты, звонко откладывая их на столешницу. Она чувствовала его взгляд на себе. Не прямой, а боковой, оценивающий, изучающий. Ей всегда казалось, что он видит в ней что-то, чего не видят другие. Какую-то неловкость, неуверенность, которую она тщательно скрывала под маской деловой хозяйки.

Внезапно он замер. Его взгляд скользнул по пекарне, по полкам с баночками, по потрескивающей печи, по открытой на случайной странице Книги рецептов. Его ноздри слегка расширились, будто он улавливал какой-то запах, недоступный обычному носу.

– Сильно сегодня пахнет, – произнёс он наконец, и его низкий, немного хриплый голос прозвучал громче, чем обычно.

Элли насторожилась.

– Пирог с яблоками только что вынула. И булочки с корицей. Конечно, пахнет.

Он медленно покачал головой, всё ещё вглядываясь в полумрак у печи, будто пытаясь разглядеть что-то там.

– Не пирогом. Не булками. Сила. – Он произнёс это слово отрывисто, без всякого почтения, скорее с лёгким презрением. – Сильно пахнет силой. Разлили что-то?

Элли почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не страх, а раздражение. Кто он такой, чтобы приходить в её дом и делать такие замечания? Грубый, неотёсанный лесной человек, не знающий простейших правил приличия.

– У меня пекарня, мастер Каэл, – сказала она, и её голос зазвучал холодно и отстранённо. – Здесь пахнет тестом, маслом и сахаром. Если вам не нравятся запахи, вы можете не заходить.

Он наконец перевёл на неё свой тяжёлый, неморгающий взгляд. Казалось, мужчина впервые действительно увидел её – не как поставщик клиента, а как одинокий волк – другого хищника на своей территории. В его глазах не было ни извинения, ни смущения. Лишь холодное, почти научное любопытство.

– Запахи нормальные, – парировал он. – А сила – она другая. Резкая. Новая. Словно кто-то неумелый взял в руки острый нож. Можно и порезаться.

Элли вспыхнула. Она сжала монеты в кулаке так, что края их впились в ладонь.

– Я прекрасно управляюсь с ножами. И со своей пекарней тоже. Остальное – не ваше дело.

Он пожал плечами, словно её гнев был ему совершенно неинтересен.

Закончив раскладывать свой товар, Каэл отодвинул корзины.

– Моё дело – предупредить. Лес не любит резких движений. И резких запахов. Привлекают внимание… разного.

С этими словами он взял со стола деньги, не пересчитав, сунул их в кожаный мешочек на поясе и развернулся к выходу.

Элли стояла, всё ещё сжимая монеты, чувствуя, как жар от злости разливается по её щекам. Она ненавидела эти намёки, эту таинственность, это его вечное высокомерие. Он вёл себя так, будто был хранителем каких-то великих секретов, а она – несмышлёным ребёнком, играющим с огнём.

– До следующей среды, – бросила она ему вслед, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Он уже брался за резную деревянную ручку двери, но на секунду замер. Не оборачиваясь, он произнёс:

– Берегите книгу. Старые вещи… капризны. Могут и укусить.

И вышел. Дверь закрылась за ним так же бесшумно, как и открылась. Колокольчик над ней даже не дрогнул.

Элли выдохнула, разжала онемевшие пальцы и с силой швырнула монеты в глиняную кружку для мелочи. Они звякнули, нарушая благоговейную тишину.