Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 84 – Дарья Кун

– Леонард Ойден, – произнёс он чётко. – Погиб. Его магия утрачена.

Лео замер, его улыбка медленно сползла с лица, уступив место недоумению и лёгкому испугу. Он посмотрел на Элли, потом на Каэла.

– Но… но я же здесь…

– Именно, – твёрдо сказал Каэл. Он положил свою большую руку на плечо мальчика. – Леонард Ойден мёртв. Для них. Для всего внешнего мира. Его больше не существует.

До Лео стало доходить медленно. Его глаза расширились.

– Значит… они… они больше не будут искать меня?

– Больше никогда, – тихо сказала Элли, и её голос дрогнул от переполнявших её чувств. Она обняла его. – Ты свободен, детка. По-настоящему свободен. Ты в полной безопасности.

Лео сидел неподвижно, переваривая эту новость. Он смотрел в пространство перед собой, и по его лицу пробегали тени разных эмоций – неверие, облегчение, радость, и снова лёгкая грусть по тому мальчику, которым он был когда-то и которым больше никогда не будет.

Потом он поднял на Элли свои большие, серьёзные глаза.

– А кто я теперь?

Элли улыбнулась сквозь слёзы.

– Ты – Лео. Просто Лео. Наш Лео. Сын пекарши и лесника. Лучший ученик миссис Элдридж. Друг Эмили с рыжими косичками. Будущий великий резчик по дереву, – она кивнула на незаконченную лошадку. – Ты – кто захочешь.

Каэл молча взял со стола новую, ещё не тронутую заготовку и свой нож. Он протянул их Лео.

– Вот. Начни с начала. Сделай себя заново. Таким, каким хочешь быть.

Лео взял дерево и нож. Его пальцы сжали рукоятку уже не с неуверенностью, а с решимостью. Он посмотрел на Элли, на Каэла, на свою новую комнату, залитую солнцем.

– Я хочу быть счастливым, – просто сказал он. – Вот таким.

И он принялся вырезать. Не лошадку. Не птицу. А что-то своё, пока ещё неясное, но уже его.

Элли прислонилась к плечу Каэла, и он обнял её, притянув к себе. Они сидели на полу на тёплом ковре, в солнечной комнате, и смотрели, как мальчик, которого они спасли, начинает свою новую жизнь. Официально мёртвый. И по-настоящему – самый живой из всех.

А за окном тихо шумел мирный Веридиан, и запах свежего хлеба из пекарни смешивался с запахом стружки и надежды. И это был самый лучший запах на свете.

Раннее утро в Веридиане было уже не хрустальным и звенящим, а медовым и тёплым. Солнце заливало Пряничный переулок золотым светом, играя в каплях росы на крыше «Уютного очага» и на лепестках герани, что теперь пышно цвела на каждом подоконнике. Воздух пах не предчувствием бури, а свежескошенной травой, цветущей липой и, конечно же, неповторимым букетом, что струился из трубы пекарни – сладковатой ванилью, горьковатым миндалём и чем-то новым, неуловимо-пряным.

Внутри пекарни кипела жизнь, но уже иная – не лихорадочная и напряжённая, а устоявшаяся, размеренная, как течение глубокой реки после весеннего половодья.

За прилавком, вместо Элли, стоял Каэл. Он уже не выглядел здесь чужаком. Его мощная фигура в простой льняной рубахе с закатанными до локтей рукавами казалась такой же неотъемлемой частью пекарни, как и сама печь. Он уверенно взвешивал булки, отсчитывал сдачу, кивал знакомым покупателям. Его движения были всё так же экономичны и точны, но в них появилась новая, непривычная плавность. Даже его обычно суровое лицо смягчилось, а вокруг глаз залегли лучики новых, мелких морщинок – от частой, почти незаметной улыбки.