Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 82 – Дарья Кун

Лина отпустила его, сияя, как будто получила величайшую награду, и побежала обратно в дом, на ходу оборачиваясь и махая им рукой.

Они стояли ещё несколько минут, слушая, как скрипит за ней дверь, а потом переглянулись. И в глазах Каэла Элли увидела не привычную суровость, а ту самую, редкую мягкость, что появлялась там лишь в самые особенные моменты.

– Пора домой, – тихо сказала она, беря его за руку.

Они пошли обратно к пекарне, их пальцы переплелись. Луна освещала им путь, а их тени, длинные и причудливые, танцевали перед ними на булыжниках.

Возвращаясь, они видели, что в некоторых домах в окнах уже горел свет – люди просыпались на раннюю работу и находили свои свёртки. Они видели, как в окне миссис Клэр вспыхнула свеча, как на пороге своего дома замер с куском звёздного печенья в руках Седрик, как Эдгар вышел на крыльцо, потягиваясь, и с удивлением поднял свой свёрток.

Они не подходили, не ждали благодарностей. Они просто видели эти маленькие, тёплые огоньки понимания и благодарности, зажигающиеся в ночи, и этого было достаточно.

Войдя в пекарню, они оказались в объятиях привычной, уютной темноты, наполненной знакомыми запахами. Каэл задвинул засов на двери и повернулся к Элли.

Она стояла посреди комнаты, смотря на него, и в её глазах светилось что-то такое, от чего у него перехватило дыхание.

– Спасибо, – прошептала она. – Что пошёл со мной.

Он подошёл к ней, обнял и притянул к себе. Они стояли так, слушая, как за окном просыпается город, и знали, что самый главный подарок они уже сделали друг другу. И он был не из теста и сахара. Он был из доверия, тишины и общей, разделённой ночи. И он был намного слаще любого пирожного.

Ветер, игравший накануне листьями на площади, улёгся, уступив место тихому, почти летнему зною. Воздух над Веридианом был прозрачным и звенящим, словно стекло, и солнце заливало Пряничный переулок таким ярким светом, что даже старые, потёртые булыжники казались позолоченными.

В «Уютном очаге» царила привычная утренняя суета, слаженная и мирная, как хорошо отлаженный механизм. Элли, уже закончив с основной выпечкой, протирала прилавок тряпкой, смоченной в воде с добавлением уксуса и лаванды – для блеска и приятного запаха. Каэл где-то наверху, помогая Лео собираться в школу, а с улицы доносились обрывки фраз и смех – город просыпался.

Дверь скрипнула, и на пороге появился юный ученик почтальона – рыжеволосый веснушчатый мальчишка по имени Тим. Он нервно переминался с ноги на ногу, сжимая в руке не обычную газету или счет, а небольшой, сложенный вчетверо лист плотной, желтоватой бумаги.

– Миссис Элли? – пискнул он. – Вам. Лично в руки. Так сказали.

Элли, удивлённая, вытерла руки о передник и приняла письмо. Конверта не было, лишь её имя, выведенное на внешней стороне чётким, безличным почерком.

– Кто передал, Тим?

– Незнакомец, – пожал плечами мальчик. – В плаще, но не в том… не в сером. В обычном. Дал монетку и сказал отдать только вам. – Он получил свою обычную утреннюю булочку с шоколадом, сунул её за пазуху и убежал, видимо, торопясь по своим делам.

Элли осталась одна с загадочным посланием в руках. Бумага была шершавой на ощупь, пахла пылью и чем-то ещё – металлическим, официальным. Лёгкая тревога, давно уже не посещавшая её, шевельнулась где-то глубоко внутри.