Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 80 – Дарья Кун

Элли не сдержалась. Она бросилась к нему и обняла так сильно, что он взвизгнул от неожиданности, но потом его ручонки обняли её в ответ.

Каэл подошёл медленнее. Он не обнял их, но положил свою большую, тёплую ладонь на голову мальчика.

– Да, – сказал он глухо. – Твой дом.

Они стояли так втроём в центре чистой, пахнущей хлебом и мылом пекарни – пекарша, лесной отшельник и мальчик, который нашёл свой голос. Три одинокие души, нашедшие друг друга посреди бури и сплетшие себе дом из тишины, доверия и тёплого теста.

Угроза миновала. Она отступила, как морской прилив, оставив после себя не разрушения, а что-то новое. Что-то более прочное. И пока в пекарне пахло хлебом, а в воздухе витало обещание завтрашнего дня, ничто не могло сломить их «Уютный очаг». Потому что его огонь горел теперь не только в печи, но и в их сердцах.

Глубина ночи в Веридиане была не просто отсутствием дня. Она была особым состоянием, живым, дышащим существом, закутавшим город в мягкий, тёмный бархат. Луна, круглая и яркая, как только что испечённая сдобная булка, плыла в бездонном небе, заливая серебристым светом спящие улицы. Воздух, ещё не остывший от дневного тепла, был напоён ароматами ночных цветов, влажной земли и далёкого дыма из потухших печей.

В «Уютном очаге» царила тишина, но не пустая, а насыщенная, густая от пережитого дня. Элли стояла у большого стола, заваленного теперь не ингредиентами, а аккуратно завёрнутыми в чистую льняную ткань свёртками. В каждом из них лежало по несколько пирожных – тех самых, «особенных», что помогли объединить город. Но эти были другие. Выпеченные не для общей цели, а для каждого лично. С благодарностью.

Она заканчивала завязывать последний свёрток бантом из грубой бечёвки, когда услышала неслышные шаги на лестнице. Каэл спускался вниз, одетый не для сна.

– Не спится? – тихо спросила она, не оборачиваясь.

– Ты не спишь, – просто констатировал он, подходя к столу. Его взгляд скользнул по аккуратным рядам свёртков. – Что это?

– Благодарность, – ответила Элли, поглаживая рукой холщовый узелок. – Всем, кто помогал. Кто не побоялся. Кто стоял с нами. Они заслужили больше, чем общее «спасибо».

Каэл молча кивнул, его понимающий взгляд был красноречивее любых слов. Он взял со стола один из свёртков и понюхал его, закрыв глаза.

– Миссис Клэр. Имбирный пряник с мёдом. Чтобы кости не ныли.

Элли улыбнулась.

– А это? – он взял другой, побольше.

– Эдгару-рыбаку и его сыну. Пряные кексы с орехами. Чтобы были крепкими, как морской узел.

Он обошёл стол, безошибочно угадывая по запаху, кому предназначен каждый свёрток.

– Седрику – звёздное печенье. Мэйбл – горькие пряники. Маркусу – ржаной хлеб… – Он остановился перед последним, самым маленьким свёртком, потрогал его и посмотрел на Элли. – А это?

Элли покраснела и опустила глаза.

– Это… тебе. Не благодарность. Просто… потому что.

Он развернул узелок. Внутри лежал не пирожное, а небольшой, идеально пропечённый хлебец из тёмной муки, с душистым мёдом и лесными ягодами. Таким же, как тот, что она испекла для него когда-то.

Он не сказал ничего. Просто положил ладонь на её щёку, и его большой палец провёл по её коже. В этом прикосновении было всё: и понимание, и признательность, и та тихая, глубокая нежность, что росла между ними с каждым днём.