Книга Сердце самой темной чащи, страница 59 – Оксана Заугольная

«Так ушел бы совсем, – всплеснул руками тот купец, что цветочек аленький искал. – Али богатств несметно в доме припрятано?»

«Пуда три, не больше, – без улыбки ответил батюшка и пояснил: – Дочь у меня там. Каждый раз хочу с собой ее забрать, а пока доеду до дома, уж и не помню об этом. Змея эта что-то такое наворожила».

Вздохнул он и остальные купцы завздыхали, квасу попросили хмельного, чтобы такие истории запить, а для Василисы озеро снова затуманилось и скрыло все лица.

– Довольна, Василиса? – спросила Марья Моревна, блестя темными изумрудами глаз. – Ничего больше узнать не хочешь?

– Довольна, Марья Моревна, – согласилась Василиса. – Самое главное я узнала, благодарю. Не по своей воле батюшка меня супостаткам оставил, не по своей воле и домой возвращался. Не будет меня – уедет прочь и не воротится.

– Только почему это он из своего дома уезжать должен, да? – подсказала Марья, и Василиса кивнула. Она и сама об этом думала. Нет, это змеища со своими дочерями убраться должна, а лучше сгинуть, как она им с батюшкой желала. – Вот и убей ее, Белолику, – продолжила Моревна. – Кощей ведь не просил ее колдовством убить. Убей ножом, возьми у Кощея навий огонь и иди домой спокойно. Навий огонь горит ровно, дров не жрет и кормить его лучше живыми людьми али животными. Отпусти навий огонь на сестрицу и мачеху да и махни рукой, когда от них только пепла горсточка останется. И живите с отцом вдвоем припеваючи.

– Не так быстро, – нахмурилась Василиса. – Я пока от Кощея уходить не собираюсь, да и он меня не гонит.

– Не гонит, но разве тебе люба роль нищенки-приживалки? – ощерилась злобным оскалом Моревна, враз растеряв половину красоты. – В нашем роду вовек не бывало таких. Кротость тебе мать прививала, а не мягкотелость, осторожность, а не уступчивость. Впрочем, если тебе судьба ключницы али царевны в светелке по вкусу, не смею мешать. Жаль, что вместо свободной воли колдуньи ты выбрала это.

– Да и ты вместо богатырки стала купчихой, – не осталась в долгу Василиса. Пальцы у нее зачесались, словно это на ее руках стремительно заживали ранки после касания озера. – Тебе больше это место не занять, не вернуться в думы Кощея. Триста лет прошло.

– Триста лет как три дня, – совсем почернели глаза Марьи Моревны, она вновь будто стала выше. – А только как наведается Кощей в сердце чащи, так и встретит тут меня.

Василиса не опустила глаз.

– Нечасто наведывается Кощей в сердце чащи, видать, не слишком скучает. А ко мне каждый вечер возвращается.

– Он домой возвращается, а не к тебе, – хохотнула Марья и вдруг вытянулась почти до вершин сосен.

Василиса ахнуть не успела, а на месте Марьи Моревны стояла змеища на толстых лапах с острыми когтями, каждый с саблю длиной, с гибкой чешуйчатой шеей, тупоносой маленькой головой, на которой выделялись горящие яростью изумрудные глаза.

Василиса чувствовала себя странно. Вроде бы и напугаться стоило, а ну проглотит ее драконица, и в то же время словно кровь вскипела ответной яростью. Что себе эта старуха позволяет! Триста с лишним лет навьему царю покоя не дает!

Вот теперь она сама почувствовала, как словно взлетает в воздух: так резко удалялась от нее земля. А вот коса, наоборот, потяжелела и теперь стелилась по земле. Шевельнула ею Василиса, переступила ногами, изогнула шею да и рассмеялась в морду драконице. Точно такой же, разве что чуть тоньше и изящней, драконицей она обернулась, такая же черная и блестящая чешуя, такой же жар в груди – дунешь и огнем опалишь.