Книга Руки, полные пепла, страница 61 – Мэй

Нуаду снова с невозмутимым видом пыхнул трубкой.

– Мои собаки – все черные псы Британских островов. Призраки с горящими глазами, что блуждают на старых дорогах и перекрестках, охраняют могилы хозяев и несут беду, – в голосе самого Нуаду тоже ощущались грозы и холод туманов. – Я могу их призывать, но они – не то же самое, что ваши псы. Их хозяин не я, а сами острова.

Гадес не очень понимал, о чем говорит кельтский бог, и тот вздохнул – как показалось, не с раздражением, а с некоторой усталостью. Зажав в зубах трубку, наклонился и глубоко зачерпнул здоровой рукой горсть земли, пропустил жирные, влажные комья сквозь пальцы.

– Боги не всесильны. У каждого из нас свои ограничения, мы следуем правилам. Ваши силы иногда связаны с окружающим миром, иногда нет. Но мои связаны с землей. Я люблю острова, и они отвечают мне взаимностью. Но я не их властитель. Так и призрачные псы могут отозваться на мой зов, а могут и нет. И уж точно я не могу ими управлять.

Оснований ему не верить не было. И что-то такое мелькало в глазах Нуаду, когда он говорил. В его задумчивом взгляде, направленном не столько на пришедших, сколько в глубь себя самого или этой земли. Он говорил так, как, бывало, сам Гадес думал о Подземном мире.

Нуаду вряд ли бы стал что-то здесь делать – проливать кровь богов на собственной земле. Хотя Гадес все-таки не сбрасывал его со счетов, руководствоваться одними эмоциями он не привык.

Снова усевшись на скрипнувший под его весом ящик, Нуаду закурил.

– Короче, я не могу позвать собак, даже если захочу. Они своенравные. И пугают суеверных людей по всем островам, а не спят у меня под боком. Так что хрен знает, кто вам нужен. Не я.

– И тебе плевать?

Нуаду посмотрел на Софи, которая задала вопрос. Та ничуть не смутилась.

– Тебе плевать, что кто-то убивает богов на твоей земле?

– Девочка, я свое отвоевал, – Нуаду поднял серебряный протез, – и потерял достаточно. Уж куда я точно лезть не собираюсь, так это в божественные разборки. Сами выясняйте, кому дорогу перебежали. Я не при делах.

– Трус, – тихо сказал Сет, но так пронизывающе, что казалось, его услышали даже чайки, орущие в вышине.

Сет первым вышел через дверь обратно в паб, ничего не добавив. А Нуаду молча сидел и, сощурившись, смотрел через забор с развешанными на нем тряпками куда-то за горизонт. Глянув на Софи, Гадес кивнул, и они вместе вернулись в полумрак бара.

– Он не врет? – спросила Софи. – Насчет собак.

– Не думаю. Я слышал о местных псах-призраках, вряд ли они действительно подчиняются Нуаду.

Он не стал добавлять, что такому богу вообще вряд ли бы кто-то стал подчиняться. Возможно, поэтому кельтские боги оставались крайне самостоятельными: что бы ни говорил Нуаду, но Диан Кехт тоже явился сам.

– Он считает, что охотятся за вами, – сказала Софи, пробираясь мимо тесно стоявших столиков. – Ты тоже так думаешь?

– Нет. Первым убили Бальдра, которого никто из нас почти не знал.

– Но кто-то ведь нарушил границы Подземного мира.

– Еще как. Но не обязательно те же, кто убивает богов. И возможно, не только нашего Подземного царства, но и других. Я узнаю.

Гадес вспомнил скелет, за который цеплялись асфодели – труп предыдущего воплощения Персефоны. Кто-то не просто нарушил границы, кто-то насмехался над ним.

– Все в порядке? – Софи нахмурилась и остановилась.