Книга Дом пепла, страница 83 – Мэй

Дальше проще, это Даниэль мог проделывать с закрытыми глазами. У него не было специального алтаря. У Эшей имелся один такой, в особняке, и мать мирилась с ним из-за того, что жертвенные вещи лоа перемежались со знаками святых в причудливом луизианском вуду. Наверняка у отца тоже имелся где-то собственный небольшой алтарь. Может, у тети. А вот дед их не терпел, но и с лоа тоже общался напрямую.

Даниэль насыпал в мисочку рис, положил монету, хотя сомневался, что тому лоа, который к нему привязался, нужны такие жертвы. Зато Даниэль уважал простых лоа, что вились вокруг него, и не пренебрегал возможностью дать что-то взамен на их благословения.

Даниэль достал с полки ароматическое масло и растер между пальцами несколько капель. В воздухе разнесся бальзамический запах ладана и теплый землистый курительного табака. Зажег свечи, как раз совсем стемнело. Положил между ними нож и уселся, скрестив ноги.

Айвори предлагал обратиться к сильному вудуисту и попробовать снять проклятие, но Даниэль знал, так это не сработает. Не с тем, что вызвано человеческой жертвой. Да и силу прицепившегося лоа Даниэль хорошо ощущал. Не было никого мощного, кто бы мог снять подобное проклятие.

А вот если узнать имя лоа, всё будет гораздо проще.

Даниэль зашептал слова, которым обучил его еще отец. Открыть перекресток для связи. Потом Даниэль переключился на католическую молитву на латыни и ощутил, как лоа, которые следуют за ним, довольны этими словами.

Иногда Даниэль думал: это они так любят латынь? Или он сам приучил их после семинарии?

Даниэль омыл нож в миске с водой и солью, положил на колени и прикрыл глаза. Глубоко вздохнув, он затянул мелодию без слов, которой его не учил никто. Он сам нащупал его когда-то в детстве, мотив, который помогал настроиться и войти в нужное состояние.

Дыхание словно замедлялось, растворялось в напеве и танцующих вокруг лоа. Они любили ритуалы, пусть и могли говорить с Даниэлем напрямую.

– Responsum mihi^[8].

Лоа ощущался рядом. Он замер, затаился, не желая показывать себя. Его можно было лишь выманить. Поудобнее перехватив нож, Даниэль перевернул руку и сделал короткий надрез. Лоа вокруг затрепетали, приникли к ране. Что они точно любили как подношение, так это кровь.

Даниэль продолжал напевать, не отвлекаясь от того лоа, который прицепился к нему, с которого требовалось получить ответ. Даниэль не был уверен, что выйдет, но почему бы не попробовать?

Сердце забилось в такт далеким барабанам. Ритм, проникающий сквозь время и пространство, несущий запах костров с полей у плантаций. Бьющийся вместе с кровью в венах, той кровью, которая легко связывалась с предками.

Впусти меня.

– Non^[9], – твердо ответил Даниэль. – Назови свое имя.

Лоа затрепетал. Воля Даниэля удерживала его, он жаждал крови, возможно, хотел покориться ей больше, чем проклятию или что там его послало.

Повернув вторую руку, Даниэль медленно разбинтовал ее, провел подушечками пальцев по затянувшемуся шраму. Обычно заживало быстрее. Ему нужен небольшой толчок, чтобы этот лоа подчинился. Всего немного. Перехватив нож в левую руку, Даниэль аккуратно провел по не затянувшейся до конца ране, поморщившись от боли.

Барабаны взвились, их ритм стал оглушительным, бился и в ушах, и в сердце. Лоа дрогнул, почти подчиняясь.