Книга Ее темный секрет, страница 45 – Риган Хэйс

Уносясь все дальше от дома, Ниррен чувствовала, как теряет нить, что связывала ее с общиной. Чутье подсказывало, что необходимо спрятать заговоренный Альвейном кинжал как можно дальше от общины, чтобы Арден, если он однажды воротится в мир живых, больше не пострадал от их рук. Ниррен уходила без сожаления, опьяненная желанием избавиться от бремени, которое не давало ей продохнуть десяток лет. Никто и ничто не сумело удержать ее в родных землях, даже собственные дети.

Вопреки чаяниям отца, после исчезновения Ардена женой Хадригейна Ниррен так и не стала. Да и сам отец прожил недолго: вскоре после злополучной ночи он серьезно заболел и слег с неизвестной доселе хворью. Она разъедала его внутренности, точно отрава, угнетала разум, да так, что отец не мог вымолвить ни одного осмысленного слова. Никто, кроме Ардена, излечить Нандира не мог, но темный колдун был повержен, а значит, некому было продлить годы жизни старейшины. Сколько бы ни колдовал Альвейн над усыхающим телом Нандира, ничто не приносило результата. Болезнь унесла его в короткий срок, и Ниррен видела в этом темное провидение. На смертном одре она провожала отца с мрачным удовлетворением, твердя про себя, что кара настигла Нандира и больно по нему ударила его же оружием. Он уничтожил единственного человека, способного выхватить его из рук смерти, и теперь жадно цеплялся за жизнь, в которой ему больше не было места.

Когда отец оставил этот мир, Альвейн покинул общину пиктов и ушел в окрестные леса на поиски новых смыслов, а Ниррен наконец-то могла управлять своей жизнью, как ей заблагорассудится. Несколько лет ушло у Ниррен на постижение темного искусства Ардена, но все впустую: как ни пыталась девушка развить свой дар, больших успехов она не достигла. Днями и ночами она билась над заклятьями, вычерчивала в лесу огамические круги и до крови на пальцах выводила руническое письмо в земле, пока ту не укрывал первый снег. Но до Пустоты ей было не дозваться. Врата так и не открылись ей, недра Бездны так и не вернули возлюбленного.

Назло почившему Нандиру, Ниррен вышла замуж за простого ремесленника и родила ему троих здоровых детей, ни к одному из которых не сумела искренне прикипеть. Она оставила их в полной уверенности, что их отец сумеет обеспечить отпрыскам достойную жизнь. Лишь одно она оставила троим сыновьям: небольшой ларец, где хранился маленький цветочек льна, как ветхий призрак уничтоженной любви. Уходя в глухой ночи, пока все мирно дремали на своих лежанках, она надеялась, что дети сохранят ее прощальный дар и пронесут сквозь года.

Миновала страшная ночь ее морских скитаний. Буйствующие воды успокоились и вынесли ее судно к заветным берегам чужих и, казалось, совсем безлюдных земель. Пошатываясь, Ниррен спрыгнула с лодки и, ощутив острый позыв к тошноте, согнулась в коленях. Прочистив желудок после качки на волнах, она почувствовала облегчение.

Только теперь она могла окинуть не двоящимся взором берег: песок был черен, как зола, и напоминал, скорее, пепел. Лодку Ниррен привязывать не стала: та все равно ей больше не понадобится. Широким шагом она пересекла береговую линию и вскарабкалась на рыжий холм.

Долго Ниррен бродила по незнакомым равнинам, долго надеялась отыскать хоть что-то, несущее в себе жизнь. Но здешние земли напоминали пустошь: ни деревца, ни зверя не попалось ее взгляду. Чудно́е место казалось безжизненным, омертвелым. Идеальным, чтобы оставить свои кости обдуваться ледяными ветрами.