Книга Ее темный секрет, страница 46 – Риган Хэйс

Солнце успело сойти с зенита и снова скрылось за молочными облаками, когда Ниррен набрела на скалистые холмы, среди которых притаилась неприметная пещера. Влекомая ее таинственным зовом, девушка взбиралась по скользким камням ближе, миновала небольшой водопад и замерла у ее черной пасти. Она наклонилась к мерзлой земле у входа и коснулась ее. Вдыхая жизнь в мертвую неплодородную почву, она оставляла прощальный подарок для потомков; как знать, возможно, однажды на ее костях возникнет другая, лучшая жизнь. Под ее пальцами проклюнулся зеленый стебелек льна — крохотный цветок распустил лазурные лепестки, приветствуя новые земли. Лен всегда был частью их прошлого, пускай же он и венчает ее могилу. Ниррен провела ладонью по камням, и тут же, по ее велению меж ними втиснулись цветы. Лен разросся голубым ковром под ее ногами и дрожал на порывистом ветру.

Мысленно Ниррен попрощалась с внешним миром и вошла в пасть пещеры, заранее зная, что та сомкнет свои челюсти, навсегда заключив ее в темном чреве.

Ее обступила чернота и могильный холод. В одной ладони вспыхнул едва теплящийся огонек и осветил сырые каменные своды пещерного тоннеля. Свободной ладонью Ниррен прикоснулась к каменным стенам: пальцы ее пронзило изморозью, от которой заныли зубы. Вынув из-за пояса кинжал, она обхватила рукоятку поудобнее и принялась процарапывать в пещерной глотке страшные письмена — сильное проклятье на искусно изобретенных ею рунах. Никто еще не ведает языка, имя которому она не успела дать, но коснувшись злых рун[1] непременно будет сломлен и покинет это холодное и печальное место, что станет ее последним пристанищем. Пальцами она потрогала выщербины в камне и, нашептывая, вложила в них глубокую печаль. Ни один слабый духом не пройдет дальше этого темного коридора, не выдержит боли, высеченной на века.

Покончив со зловещим предупреждением, Ниррен двинулась по узкому проходу, углубляясь в нутро пещеры. Камень вскоре сменился льдом, обдавая ее потусторонним холодком. Ей все чудилось, что чьи-то руки тянутся из недр тьмы и обвивают ее лодыжки, но то была лишь вода, все больше заполняющая пространство. Чем дальше шагала Ниррен, тем глубже утопали ее ноги.

Еще немного и впереди забрезжил свет. Глазам, успевшим привыкнуть к темноте, открылось округлое нутро пещеры, пронзенное узким лучом света сквозь отверстие в потолочном своде. А внизу поблескивала недвижимая гладь озера, сокрытого от всего мира. Магическое место, совершеннее которого не придумать, не вообразить. Место, где Ниррен могла найти идеальную смерть и навсегда прекратить эту боль, занозой засевшей в сердце.

Бесшумно рассекая воду, она медленно пробиралась к центру озера. Волны упрямо притормаживали ее, словно упрашивая одуматься и не приводить страшный замысел в действие. Но Ниррен была упрямее немых волн и двигалась навстречу неизбежному концу. Пока еще под ногами чувствовалась каменная твердь, но тут нога, занесенная под толщей воды над дном, не сумела найти опору. Ниррен остановилась.

Она опустила голову: в отражении воды на нее смотрели грустные, пустые глаза, утратившие былой блеск, а рот искривлялся, подернутый движением колец по воде. Отражение будто насмехалось над ней, корчилось в ужасающей мине, напоминая, что она сделала. Ниррен не выдержала и шлепнула ладонью по зеркальной глади озера, а затем еще, и еще, истошно крича... Она вопила, сотрясая стены пещеры, выла, кромсая воду лезвием кинжала, принесенного с собой, как если бы кромсала самое себя на лоскуты. Ненависть сочилась из нее, а чувство невосполнимой потери захватило изнутри с новой силой. Когда она прекратила, и вода перестала колыхаться, Ниррен вновь увидела лишь свое отражение. А ведь их могло быть двое...