Книга Эринии и Эвмениды, страница 29 – Риган Хэйс

— И какая нечистая понесла вас в Брайтуотер без надлежащего разрешения?

Директор Хайтауэр смотрит на меня с осуждением и даже неприязнью, как если бы по моей вине он наступил начищенным ботинком в кучу дерьма. Хотя из нас двоих вляпался определенно не он, а я.

Вернувшись только к сумеркам, я, само собой, не сумела остаться незамеченной. Улицу сковала такая непогода, что ни один таксист не вызвался пуститься в рейд, подло меня подставив. Я до чертиков намерзлась, стоя у обочины в надежде поймать попутку до академии, но, будто назло, никто не желал мне помочь. Обдуваемая шквальным ветром со снегом, я прошла пешком около трех миль, прежде чем достигла знакомого подлеска. И по закону подлости у самых ворот столкнулась с Барри Роучем, который, точно сторожевой пес, ухватился за меня и потащил за шкирку к руководству. Разжалобить смотрителя, несмотря на наше приятельство, мне не удалось — пришлось повиноваться и проследовать на плаху.

До сих пор страшно разуться и взглянуть, во что превратились мои бедные натруженные ступни после сегодняшнего марафона. Однако даже под тяжелым взором директора я убеждаю себя, что все было не зря. Книга приятно оттягивает рюкзак и придает уверенности, что совсем скоро мои труды будут вознаграждены.

Но сначала следует пройти цикл унижения…

— Отвечайте же, мисс Беккер, не тяните резину!

— Простите, директор, вы правы, моему поступку нет оправдания, — набрасываю я на себя мину раскаяния. — Но вы ведь знаете, почему я вынуждена действовать тайно. Моя опекунша отказалась предоставить разрешение, а оно было необходимо…

— Разрешение вам не выдали не просто так, — перебивает мистер Хайтауэр, — а по причине плохой успеваемости. Мисс Хартбрук ознакомила меня с табелем ваших оценок, и я ясно увидел, как вы просели в сравнении со сверстниками. Чем вы можете объяснить такую перемену, мисс Беккер?

«Может, стоит спросить об этом у мисс Лэнфорд?» — хочется мне заявить, но я щипаю себя за локоть под рукавом свитера и сдерживаю пыл.

— Мне кажется это несправедливым наказанием, сэр, — мямлю я неуверенно. — Если бы я обладала равными правами с остальными учащимися Уэст-Ривера, то, может, и успеваемость моя вернулась бы к прежним показателям?

Кажется, Остина Хайтауэра мои речи не слишком вдохновляют. Брови его вздымаются на лоб, а губы сжимаются в тонкую линию. Похоже, он в шаге от того, чтобы взорваться.

— Прошу, поговорите с моей опекуншей, мисс Мариеттой Чейзвик, — уже с мольбой взываю я и корчу страдальческое лицо. — Возможно, вам удастся убедить ее переменить решение? И в таком случае, обещаю, подобных инцидентов вы за мной больше не заметите.

— Это шантаж, мисс Беккер?

— Ни в коем случае! Лишь моя просьба, сэр. Боюсь, меня тетя Мариетта слушать не станет, мы с ней… не в лучших отношениях.

Директор ерзает в кресле, явно недовольный предстоящими хлопотами, которые по какой‑то причине мы с моей бедовой родственницей не можем уладить сами, но все же устало вздыхает и кивает.

— Хорошо, мисс Беккер, я постараюсь донести до мисс Чейзвик вашу просьбу от своего лица. Но и о вашем побеге тоже вынужден ей сообщить, вы это понимаете?

Если бы однажды выпустили книгу с названием «Как лишить человека надежды одной фразой», директор Хайтауэр был бы ее автором, в этом нет сомнений. Вынужденно киваю, заранее понимая, что после доклада директора никакое разрешение мне уж точно не светит, как ты ни проси.