Книга Вор, страница 55 – Роннат

На рассвете к нему зашёл молодой хранитель. Он поклонился и жестом пригласил следовать за ним.

– Вас больше не учат, как обращаться к принцу ветви? – тут же вспылил Севир.

Хранитель изобразил недовольную мину и открыл рот. Обрубок языка шевельнулся между зубами, заставив принца поёжиться от омерзения.

«Сквернословов берут в храм? У богини определённо имелось чувство юмора».

В коридоре ждал отец. Его серые одежды были ничем не лучше, чем у пастуха или мельника. Лицо тоже изменилось: Севир даже не сразу понял, что опухшие щёки и проплешины на лбу Стефана бросались в глаза из-за отсутствия короны и украшений.

«Верно, все равны перед Двуликой, принцы и нищие».

– Зачем здесь это… Этот немой? – Севир чуть не проронил «чучело», но сдержался.

– Так безопаснее, – ответил отец. – Чем меньше слов будет сказано и нам, и нами до суда, тем лучше.

Севир нахмурился, но признал правоту отца. Весь путь до кареты, а затем и до храма они провели в молчании. Бумажка в рукаве размокла от пота. Севир с трудом боролся с желанием достать её и перечитать ещё несколько раз, но никто не должен был видеть его неуверенность. Хватало и того, что её видела Двуликая.

Утром к Лике зашли Софур и Балла. Они помогли переодеться в серый поношенный балахон, а волосы заплели в две скромные косы.

Никто не проронил ни слова. Послушницы боялись разговаривать с бесценной перед судом. Знали бы они, какие мысли вертелись в голове у Лики. Ей самой от них было страшно. А ведь совсем скоро предстояло сказать их вслух.

Её вывели из кельи. Вереница одинаковых тёмных коридоров мешала сосредоточиться. Всю ночь Лика размышляла над тем, что? скажет, и многое отдала бы за чернила и бумагу. Правое запястье саднило от попыток нацарапать ключевые слова ногтем: в темноте Лика несколько раз сбилась и в итоге добилась лишь красной ссадины.

Девушки остановились перед двумя высокими дверями: чёрной, с золотыми узорами, и белой – с серебряными. За створками слышалось множество голосов. Лике казалось, что эхо долетало откуда-то сверху.

Послушницы встали за её спиной. Внезапно дважды пробил колокол, заставив Лику вздрогнуть, и двери медленно открылись.

Она ожидала увидеть богато украшенный зал, мраморные плиты на полу, статую богини из железного золота и янтаря, но оказалось, что равный суд проходил в куполообразной пещере. Стены из камня были гладкими, почти зеркальными, на полу – истёртая чёрно-белая мозаика, многие куски которой оказались сколоты или выломаны. Под сводами пещеры прятался рассеянный свет. Зал освещали сотни свечей. Лика вдохнула прелый, пыльный воздух и едва сдержалась, чтобы не закашляться. По ногам гулял холодный ветер, в то время как плечи и лицо ощущали на себе жар от огня.

Послушницы подвели Лику к середине зала, к статуе Двуликой. У идола богини было огромное серое лицо, объять которое не хватило бы и десяти мужских ладоней, а её каменные руки удерживали гигантское зеркало.

Если смотреть прямо, лик богини виделся серым, как стены зала, но стоило сделать шаг влево, как лик искажался и под другим углом становился ослепительно белым, будто был вырезан из кости снежного кита. Шаг вправо – и вот лицо богини выглядело чернее обсидиановой пропасти.

– Защитники, пройдите на сторону светлого лика!

Из-за статуи вышло несколько человек. Они не скрывали своих лиц. Это были родители Лики. Мать шла прямо, будто к её спине привязали железный прут, а отец, напротив, – с опущенными плечами и поникшей головой.