Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 173 – Екатерина Ландер

Ярослав тем временем отчего-то заторопился спуститься с крыши, а оттого нервничал и выглядел раздраженным. Пронзительно свистнув, он подозвал оставленных на нижней площадке грифонов.

В этот раз терпеть экзекуции с залезанием на спину и попутным выдергиванием перьев Эсхил не стал — подцепил клювом за шиворот и легко, точно пушинку, закинул меня на загривок. Я услышал смачный хруст рвущегося капюшона, но предусмотрительно смолчал. Зажмурился и приготовился к головокружительной карусели.

Без сюрпризов не обошлось. Разогнавшись на ровной части крыши, как самолет на взлетной полосе, Эсхил мощно оттолкнулся лапами от карниза и взмыл в воздух. А затем так же резко заложил крылья и, вытянув шею, ушел в стремительное пике.

Желудок вжался в позвоночник, а сердце рухнуло в пятки. Невесомость подхватила тело, в какой-то момент мне почудилось, будто я отрываюсь от спины грифона и лечу один прямиком навстречу голо-бетонному двору.

В паре метров от земли грифон расправил крылья, пронесся вдоль улицы и затормозил в опасной близости от крашеной кирпичной стены одноэтажной пристройки. А потом совершил последнюю подлянку в мой адрес. Наподдав задом, совсем как разъяренный конь, он низко склонил голову к ногам, и я съехал по его шее, словно по скользкой горке, кувыркнулся и кубарем ссыпался на асфальт.

Ярослав хрюкнул, сдерживая смешок.

Я оскорбленно подскочил.

— Ну хватит! Мы так не договаривались!.. — и оборвал себя на полуслове, сообразив, что на площадке перед бежевым неприметным зданием мы стояли абсолютно одни.

— Успели, — озвучил Ярик, деловито застегивая молнию на куртке. И великодушно пояснил, видя мое замешательство: — Грифоны бесплотны днем. Да и по ночам… Обычные люди могут видеть их лишь мельком. Зато слышать — всегда пожалуйста. — Он огляделся и, сориентировавшись, махнул в сторону: — Нам туда. Не рассиживайся.

Я хотел возразить, но недовольство уже схлынуло.

Мы прошли по безлюдной аллее мимо стены с ярким граффити, изображавшим персонажей известных советских фильмов. Дальше друг друга бойко сменяли двух- и трехэтажные домики без каких-либо опознавательных знаков. Каждые метров десять дорога виляла вбок ответвлением тесного переулка. У стен громоздились накрытые пленкой ящики и мешки, стояли тележки для перевозки тяжелых грузов, виднелись двери в гаражи или складские помещения.

Лишь в конце улицы мелькнули привычная вывеска и гирлянда круглосуточного кафе.

Пройдя мимо отлитого из бронзы памятника человеку с видеокамерой, я наконец сообразил, где мы очутились:

— Ленфильм! Всегда хотел тут побывать.

— Видишь, мечты сбываются! — улыбнулся Ярик, ныряя под шлагбаум на проходной.

Каменноостровский проспект широким полотном растянулся по сторонам. В ранний час ветер сквозил по нему свободно и легко, почти не натыкаясь на машины спешащих на работу горожан и кутающихся в воротники пешеходов. По скверу, напротив входа на «Ленфильм», трусили утренние бегуны. Работник закрытого еще кафе протирал шваброй витрину. Заметив нас, он посторонился.

— Я тут подумал… — Пока я лез под шлагбаум следом за Яриком, тот успел вырваться вперед, так что пришлось его догонять. — Почему бы этим не заняться профессионалам?

— В смысле? — Мы поравнялись, но в мою сторону Ярик даже не глянул. — Гусев отчего-то скрывал поиски Ключа от руководства Института. Значит, считает, что там небезопасно.